ВСЁ ДЛЯ НАРОДА!
О народе,
Заботятся – все!..
Только мяса, жаль,
Нет в колбасе.
Да в больницах,
Ни сколько не лечат
И невинные
Души – калечат…
Аналог Notcoin - Blum - Играй и зарабатывай Монеты
|
| Источник: anekdot.ru от 2023-2-12 |
Мандаринки
Сантехник Иваныч сидел на своей захаращенной кухне в своей холостяцкой берлоге. Пил горькую. Компанию составляли ему только рыжие тараканы, вольготно себя чувствовавшие среди немытых тарелок.
Да-а, жизнь-то не сложилась. А ведь мечтал стать учителем физкультуры, чтобы до старости с пацанами в футбол гонять. Странная мечта — не летчиком, не моряком, а именно физкультурником. Мечтал жениться на однокласснице Олечке, красотке на всю школу, Оля будто и строила ему глазки, а после школы уехала в Тбилиси.
А он что? Спивается помаленьку, а че ж не спиться, если целыми днями в чужие унитазы заглядываешь да бачки сливные чинишь. И все ему: «Иваныч то, Иваныч се, поди туда, принеси то». Даже отчество его звучит в их речах неуважительно. Никто не знает, что он — Сергей Иванович Кротов. Никто не знает, что у него был брат-близнец Димка, который умер в семь лет от лейкемии. Он любил брата, хотя тот очень часто лежал в больницах и почти с ним не играл. Димка много мечтал — хотел вырасти и стать геологом. Хотел побывать на Северном полюсе, хотел…
Пьяные слезы потекли по щекам алкоголика: «Эх, Димка, это ж я виноват в твоей смерти, и все из-за этих чертовых мандаринов. Прости, брат…»
Сергея давно мучила нелепая и детская вина, гвоздем вонзавшаяся в сердце. Он вспомнил свое бедное детство. Бедное, потому что брат болел и мать занималась хворым сыном, почти не обращая внимание на здорового. Все время и все деньги уходили на Димку. Близился Новый год, и отец принес с работы два кулька подарочных конфет — ему и Димке. Конфеты были самые дешевые, леденцы, помадка, батончики, но среди конфет красовались две больших спелых мандаринки. Сергей обожал мандарины.
— Одну съешь сам, вторую оставь Димке, — сказал отец.
— Конечно, пап.
Сергей помнил, какой вкусной, ароматной и по-настоящему сладкой была его мандаринка. И абсолютно не заметил, как съел и вторую. Когда он понял, что натворил, стало стыдно. Кожура мандаринок полетела с балкона.
«Надо и виду не подать, что в подарках были мандарины», — подло подумал он.
Ему «повезло», о мандаринах никто и не вспомнил, потому что Димке снова стало хуже, и его вместе с матерью увезли на «скорой» в больницу. А потом Сергей помнил, как к ним понаехало много родственников — дедушки, бабушки, тетки, дядьки.
Бабушка Варя все говорила матери, что не место ребенку на похоронах, но мать оставила его возле себя, и он видел самого себя — исхудавшего и почти прозрачного в маленьком гробу. Видел и не верил.
А потом, уже после похорон, его как обухом по голове ударило: «Димка не умер бы, если бы я не украл его мандаринку».
Это была глупая мысль, но она засела в мозгу, превратив его в законченного хулигана и хама. Совесть грызла изнутри, он всем грубил, чтобы ее не слышать.
Отец через год ушел из семьи, оставив на его детские плечи весь груз в виде вечно истерящей матери. И пошла вся жизнь кувырком. Женские истерики, крики и слезы так ему надоели, что он решил семью не заводить. И вот теперь пьет с тараканами.
«Эх, братка, вернуть бы время назад».
Шатаясь и задыхаясь от излишнего выпитого, Сергей вышел на балкон. Город уже зажег огни, звезд видно не было. Сергей поднял глаза к небу и почти протрезвел. Почти на всю ширь ночного неба сверкал огненный циферблат часов. Сергей явственно видел цифры и две стрелки — маленькую и большую — часовую и минутную. Сергей глазел на чудо, а часы будто смотрели на него. Затем стрелки часов вдруг сдвинулись с места и пошли в обратном направлении. Сергей не мог оторвать от них взгляд, вместе с тем он чувствовал себя странно. Он будто уменьшался в размере, будто становился легче. Он взглянул на свои руки, куда подевались мозоли? И руки будто детские. Зажмурился, открыл глаза. Он стоял на балконе своей детской квартиры и слышал, как на кухне возится мать. Слышал ее голос.
— Ма-ам, — удивленно пискнул Сергей.
Из кухни вышла его молодая мать.
— Чего шумишь? Дима только уснул.
Недовольно повела бровью мать.
— Димка живой?! — едва не заорал он, но вовремя сдержал вопль. А тут повернулся ключ в замке, и в прихожую вошел отец с двумя пакетами новогодних конфет и мандаринок.
— Одну мандаринку съешь сам, вторую для Димки, — сказал отец.
Сергей наконец-то взял себя в руки и стал мыслить ясно. Он знал, что надо делать. Когда родители ушли смотреть телевизор, он вынул мандаринки из кулька. Запах был одуряющий, он сглотнул плотный комок слюны. Взял мандаринки, очистил от кожуры и отнес в Димкину комнату. Брат слабо зашевелился.
— Дим, просыпайся, соня, я принес тебе мандаринов из самой Африки или, может, из Грузии, не знаю.
Сергей отломил дольку и вложил в рот брату.
— Вкусно, Серый, ты тоже ешь.
— Не-а, я уже свои съел, их было четыре.
— Ну и что, ешь еще.
— Дим, ты чего, хочешь, чтобы я аллергию отхватил? Не хочу.
— Серый, а я не хочу завтра в больницу. Надоело уже.
— Ничего, вот подлечишься, Димка, и станешь геологом. Я читал, что на Урале есть целые подземные залежи самоцветов. Представляешь, сколько там всего!
Димка доел последнюю мандаринку.
— Как ты думаешь, Серега, я смогу найти какую-нибудь тайну в земле, если стану геологом?
— Конечно, сможешь, так же, как я буду тренировать свою футбольную команду.
Сергей обнял своего брата-близнеца и закрыл глаза, чтобы не заплакать.
Проснулся он от сильного толчка в плечо: «Ты чего дрыхнешь, шашлык же подгорит, олух!» Сергей открыл глаза. Перед ним стоял смеющийся бородач с его глазами и улыбкой.
— Д-димка?!
— Ну а кто же еще? Да прямо с Камчатки! Икры привез, и крабов, и целую друзу горного хрусталя.
Сергей оглянулся. Он сидел на лавке в уютной беседке. Дача зимой была такой же уютной. Из домика вышли женщины и две девочки — его дочери, жена Ольга, и невеста Дмитрия Катя. Все еще не веря в происходящее, Сергей вошел в дом и посмотрел в зеркало. Выглядел неплохо: подтянут, строен, моложав, как и полагается физруку. Барышни накрыли на стол. Дымилась уха, украшали стол шашлыки и бутерброды с икрой. Сели за стол, на стол Димка водрузил бутылку «беленькой».
— Э-э, нет, Дим, я не пью. Мне вообще было такой кошмар приснился, будто я алкаш запойный, торчу на кухне с тараканами. И будто я одинок, и тебя, Дима, нет. Будто ты умер в детстве.
— Серый, ты че?! Какое умер, ведь у меня замечательный брательник. Я болел, это да, а помнишь, как ты меня мандаринами кормил? Еще и врал мне, что мандаринок было четыре. Я все помню, Серый. Вот тогда-то я за жизнь зубами и ухватился. Вот тогда, брат, я и понял, что не могу просто сдаться. Да, кстати, хочешь посмотреть на мои геологические находки, у меня целый рюкзак.
— Хорошо, Дим, сейчас приду, только вдохну еще немного свежего воздуха.
Сергей Иванович Кротов поднял лицо к небу. Никакого циферблата в небе не было, но Сергей сказал куда-то в облака: «Спасибо за все, огромное спасибо…»
|
|
Вообще-то я хороший водитель. Честное слово. И вполне дисциплинированный. И опытный - тридцать лет за рулём как-никак, а Лос-Анжелес - город огромный и для водителя нелёгкий.
Но бывает, бывает... Всё бывает. Ну, развернулась. Ну, в неположенном месте. Улицы у нас тут делятся на "деловые" и "жилые". Так вот, на "жилых" разворачиваться можно, а на "деловых" - нельзя. Хотя эта улица весьма относительно "деловая"- тут всегда пусто. Склады какие-то. И, если строго между нами - не первый раз я тут разворачиваюсь. Тут и движения-то почти никакого нет. И откуда только этот полицейский взялся? Прятался во-он за тем деревом вместе со своим мотоциклом, не иначе. Ну, сейчас начнётся...
- Ваши права? Регистрация на машину? Страховка?
Вот, держи, парень, всё у меня в порядке - и права, и страховка. Совсем молоденький коп, очень старается, суровый официальный вид на себя напускает.
- Когда у вас был последний штраф? Сколько времени прошло?
Я задумываюсь. Вообще-то, он и был у меня всего один.
- В тысяча девятьсот... - с трудом вспоминаю я, - ага, восемьдесят девятом году.
Коп на минутку теряется и забывает о том, какой он взрослый и серьёзный:
- Я тогда ещё не родился, - вдруг говорит он смущённо.
Несмотря на неприятную ситуацию, я с трудом подавляю улыбку и желание спросить "когда же ты, сынок, родился?" Где-то в девяностые, наверно. Тоже уже повырастали, оказывается. Совсем взрослые люди. Хотя девяностые, вообще-то говоря, были вчера...
..................................................................................
... И восемьдесят девятый тоже был вчера. Тот полицейский тоже был молодой. Мой ровесник. Остановил он меня за превышение скорости. Небольшое - опыта вождения у меня ещё было маловато.
А уж какая была машина! Специально для неопытных начинающих водителей такие тогда покупались. Старые, прочные, большие - и бить не жалко, и безопаснее. Прочные-то они были прочные, но надёжностью эти старые клячи не отличались. Как раз незадолго до этого у неё отвалилось переднее колесо. Пока приделывали его обратно, ухитрились каким-то образом отсоединить спидометр. Так что, с какой скоростью я ехала, да ещё с горы - понятия не имею. Но вряд ли с очень большой. (Кто её знал, насколько прочно там у неё остальные колёса держались?)
Ещё, помню, обрадовалась, что коп этот не был одним из моих учеников - в густонаселённом эмигрантском русскоязычном районе я как раз в это время отчаянно пыталась научить хотя бы нескольким русским словам полицейских, пожарников и парамедиков. Все городские службы растерялись от этого наплыва русского языка, и зашла речь о хотя бы краткосрочных курсах для тех, кто должен был иметь дело с публикой.
Ну, настоящие курсы у нас не получились, а кое-какие слова всё же усвоились... Да, неудобно получилось бы, если бы ученик.
Коп заглянул в мою машину, где на заднем сиденье в специальном стульчике сидела моя четырёхлетняя дочка, укоризненно покачал головой - какая, мол, неосторожная мама! - и ласково сказал малышке:
- Деточка, подожди минутку, сейчас мы с мамой немножко поговорим, и ты поедешь дальше.
Дочка важно кивнула дяде полицейскому, и он стал выписывать штраф...
А чтобы штраф этот не отразился на моей "водительской истории" и страховке, рекомендовалось пойти в специальную школу и отсидеть там восемь часов. Я полистала телефонный справочник и выбрала ту, где преподавали комические актёры. (Жизнь в Голливуде имеет свои особенности.) Подумала - может, хоть не так скучно будет.
Вот это было зря. Восемь часов мы - группа нарушителей - добросовестно слушали, как эти люди пытаются "делать смешно", рассказывая и наглядно изображая, что может произойти на дороге, когда водитель плохо обучен, неопытен, неосторожен или невнимателен. И чем больше они старались, тем страшнее нам становилось.
Впрочем, может в этом и был весь смысл такого обучения. Так сказать, воспитательный момент. Впечатление осталось просто неизгладимое. Во всяком случае, с тех пор я очень старалась ездить осторожно и по возможности ничего не нарушать.
Что-то не к месту меня воспоминания одолели...
....................................................................................
- Учитывая вашу безупречную водительскую историю, на этот раз ограничусь предупреждением, - строго говорит мне мальчик в форме, - и вдруг добавляет как-то очень по-человечески, - только больше так не делайте.
- Не буду, - обещаю я вполне искренне. Действительно не буду. Если ребёнку что-то обещаешь, надо выполнять. Тьфу, чёрт, какому ещё ребёнку?! Взрослый мужик, к тому же ещё и при исполнении. Ну, всё равно - слово надо держать.
Коп садится на свой мотоцикл и так резко рвёт с места, что я вздрагиваю и невольно думаю о том, что его мама, наверно, за него очень волнуется. Я бы волновалась, если бы мой сын... или внук...
Я ещё минутку сижу в машине, приходя в себя. И вдруг остро осознаю, сколько вокруг меня людей очень молодых - студенты, полицейские, пожарники, парамедики, медсёстры и медбратья в больницах, продавцы в магазинах, строители... Шумные, весёлые, энергичные, со своей громкой музыкой, со своими татуировками и смартфонами. И мир уже принадлежит им.
А мне пора ехать домой. Меня ждут. Сейчас придут в гости дети. Приведут внука.
Потому что я уже бабушка.
И только совершенно непонятно, когда это всё произошло?
|
|
Народный врач Дегтярев
О его мастерстве хирурга, универсальности врача, рассказывали легенды, которые оказывались реальностью, и реальные истории, похожие на легенды.
Прокопий Филиппович Дегтярёв возглавлял Барановскую больницу три исторические эпохи – довоенный период, послевоенный и развитого социализма. С 1935 по 1974 год, с перерывами на Финскую и Великую Отечественную войну исполнял он обязанности главного врача.
Предоставим слово людям, его знавшим.
Анна Григорьевна Романова 1927 года рождения. Медсестра операционного блока Барановской больницы с 1945 по 1989 год.
В июне 45 года после окончания Егорьевского медицинского техникума меня распределили в Барановскую больницу. Прокопий Филиппович ещё с фронта не вернулся. И первую зиму мы без него были. Всю больницу отопить не могли – дров не хватало. Мы сами привозили дрова из леса на санках. Подтапливали титан в хирургии, чтобы больные погрелись. К вечеру натопим, больных спать уложим – поверх одеял ещё матрацами накрываем.
Потом Прокопий Филиппович с армии вернулся – начал больницей заниматься. Сделал операционный блок совместно с родильным отделением. Отремонтировал двери-окна, чтобы тепло было. Купил лошадь, и дрова мы стали сами завозить, чтобы топить постоянно. Когда всё наладил – начал оперировать.
Сейчас ортопедия называется – он оперировал, внутриполостная хирургия – оперировал, травмы любые… Помню, - к нему очень много людей приезжало из Тульской области. Там у него брат жил, направлял, значит. После войны у многих были язвы желудка. И к Прокопию Филипповичу приезжали из Тулы на резекцию желудка. После операции больным три дня пить нельзя было. А кормили мы их специальной смесью, по рецепту Прокопия Филипповича. Помню, - в составе были яйца сырые, молоко, ещё что-то…
Позднее стали привозить детей с Урала. Диагноз точно не скажу, но у них было одно плечо сильно выше другого. Привезли сначала одного ребёнка. Прокопий Филиппович соперировал и плечи стали нормальные. Там на Урале рассказали, значит, и за 5-6 лет ещё двое таких мальчиков привозили. Последнего такого мальчика семилетнего в 65 году с Урала привозили. Уезжали они от нас все ровные.
Он был очень требовательный к нам и заботливый к больным. Соперирует – за ночь раз, еще раз, и ещё придёт, проверит – как больной себя чувствует.
Сейчас ожогами в ожоговый центр везут, а тогда всё к Прокопию Филипповичу. Зеленова девочка прыгала через костер и в него упала. Поступила с сильнейшими ожогами. Делали каркасы, лежала под светом, летом он выносил её на солнышко и девочка поправилась.
В моё дежурство Настю Широкову привезли. Баловались они в домотдыхе. Кто-то пихнул с берега. И у неё голеностопный сустав весь оторвался. Висела ступня на сухожилиях. Прокопий Филиппович её посмотрел, говорит: «Ампутировать всегда успеем. Попробуем спасти». Четыре с половиной часа он делал операцию. В моё дежурство было. Потом гипс наложили – и нога-то срослась. Долго девочка у нас лежала. Вышла с палочкой, но своими ногами. Даже фамилии таких больных помнишь. Из Кладьково мальчик был – не мог ходить от рождения. Прокопий Филиппович соперировал сустав – мальчик пошел. Вырос потом, - работал конюхом. Даже оперировал «волчья пасть» и «заячья губа». Заячья-то губа несложно. А волчья пасть – нёба «нету» у ребенка. И он оперировал. Какую-то делал пересадку.
Порядок требовал от нас, чистоту… Сколько полостных операций – никогда никаких осложнений!
Гинеколога не было сначала. Всё принимал он. Какое осложнение – бегут за ним в любое время. Сколько внематочных беременностей оперировал…
Уходит гулять – сейчас зайдёт к дежурной сестре: «Я пошёл гулять по белой дороге. Прибежите, если что».
…Сейчас легко работать – анестезиолог есть. Тогда мы – медсестры - анестезию давали. Маску больному надевали, хлороформ капали. И медсестра следила за больным всю операцию – пульс, дыхание, давление…
Надю Мальцеву машина в Медведево сшибла. У ней был перелом грудного, по-моему, отдела позвоночника. Сейчас куда-то отправили бы, а мы лечили. Тогда знаете, как лечили таких больных? – Положили на доски. Без подушки. На голову надели такой шлём. К нему подвесили кирпичи, и так вытягивали позвоночник. И Надя поправилась. Теперь кажется чудно, что кирпичами, а тогда лечили. Завешивали сперва их – сколько надо нагрузить. Один кирпич – сейчас не помню, - два килограмма, что ли, весил… И никогда никаких пролежней не было. Следили, обрабатывали. Он очень строгий был, чтобы следили за больными.
Каждый четверг – плановая операция. Если кого вдруг привезли – оперирует внепланово. Сейчас в тот центр везут, в другой центр, а тогда всех везли к нам, и он всё делал.
Много лет добивался газ для села. Если бы не умер в 77-ом, к 80-му у нас газ бы был. Он хлопотал, как главный врач, как депутат сельсовета, как заслуженный врач РСФСР…
А что он фронтовик, так тогда все были фронтовики. 9 мая знаете, сколько люду шло тогда от фабрики к памятнику через всё село… И все в орденах.
***
Елена Николаевна Петрова. Медсестра Барановской сельской больницы 06.12.1937 года рождения.
Я приехала из Астрахани после медучилища в 1946-ом. Направления у нас были Южный Сахалин, Каракалпакия, Прибалтика, Подмосковье. Тогда был ещё Виноградовский район. Я приехала в райздрав в Виноградово, и мне выписали направление в Барановскую больницу. 29 июля 56 года захожу в кабинет к нему – к Прокопию Филипповичу. Посмотрел диплом, направление. И сказал: «С завтрашнего дня вы у меня работаете». Так начался мой трудовой стаж с 30 июля 56 года и продолжался 52 года. С ним я проработала 21 год. Сначала он поставил меня в терапию. Потом перевёл старшей медсестрой в поликлинику. Тогда начались прививки АКДС (Адсорбированная коклюшно-дифтерийно-столбнячная вакцина - прим. автор).
У нас была больница на 75 коек. Терапия, хирургия, роддом, детское отделение, скорая. Рождаемость была больше полутора сотен малышей за год. В Барановской школе было три параллели. Классы а-б-в. 1200 учащихся. В каждой деревне была начальная школа – В Берендино, в Медведево, Леоново, Богатищево, Щербово – с 1 по 4 класс, и все дети привитые вовремя.
Люди сначала не понимали, - зачем прививки, препятствовали. Но с врачом Сержантовой Ириной Константиновной ходили по деревням, рассказывали – что это такое. Придём – немытый ребёнок. На керосинке воду разогреют, при нас вымоют, на этой же керосинке шприц стерилизуем, - вводим вакцину. Тогда от коклюша столько детей умирало!.. А как стали вакцинировать, про коклюш забыли совсем. Оспу делали, манту… Детская смертность пропала. Мы обслуживали Богатищево, Медведево, Леоново, Берендино, Щербово. С Ириной Константиновной проводили в поликлинике приём больных, а потом уходили по деревням. Никакой машины тогда не было. Хорошо если попутка подберёт, или возчик посадит в сани или в телегу. А то – пешком. Придём в дом – одиннадцать детей, в другой – семь детей. СЭС контролировала нашу работу по вакцинированию и прививкам, чтобы АКДС трёхкратно все дети были привиты, как положено. Недавно показали по телевизору – женщина 35 или 37 лет умерла от коклюша. А у нас ни одного случая не было, потому что Прокопий Филиппович так поставил работу. Он такое положение сделал - в каждой деревне – десятидворка. Нас распределил – на 10 дворов одна медсестра. Педикулёз проверяли, аскаридоз… Носили лекарства по дворам, разъясняли – как принимать, как это важно. У нас даже ни одного отказа не было от прививок. Потом пошёл полиомиелит. Сначала делали в уколах. Потом в каплях. Единственный случай был полиомиелита – мама с ребёнком поехала в Брянск, там мальчик заразился.
Вы понимаете, - что такое хирург, прошедший фронт?! Он был универсал. Оперировал внематочную беременность, роды принимал, несчастные случаи какие, травмы – он всегда был при больнице. Кто-то попал в пилораму, куда бежит – к нам? Ребенок засунул в нос горошину или что-то – сейчас к лору, а тогда – к Прокопию Филипповичу. Сельская местность. Привозят в больницу с переломом – бегут за врачом, а медсестра уже готовит больного. Я сама лежала в роддоме – нас трое было. Я и ещё одна легко разрешились, а у Зверевой трудные роды были. Прокопий Филиппович её спас и мальчика спас. И вон – Олег Зверев – живёт. Прокопий Филиппович и жил при больнице с семьёй. Жена его Головихина Мария Фёдоровна терапевт, он – хирург.
Раз в две недели, через четверг, он проводил занятия с медсестрами – как наложить повязку, гипс, как остановить кровотечение, как кровь перелить, - всему нас учил. Мы и прямое переливание крови использовали. А что делать, если среди ночи внематочная… Кого бы ни привезли – с переломом, с травмами… К нему и из Сибири я помню приезжали. Он всё знал.
Квалификация медсестёр и врачей – все были универсалы. Медсестра – зондирование. Он учил, чтобы мы были лучшими по зондированию. Нет ли там лемблиоза. Мы всеми знаниями обладали – он так учил. На операции нас приглашал смотреть. Он тогда суставы всё оперировал. Помню – врожденный дефект голеностопного сустава оперировал. Медсестёр собрал и врачей на операцию. Мальчик не мог ходить. Он его соперировал - мальчик пошёл.
…На столе у него всегда лежал планшет «Заслуженный врач РСФСР» и он выписывал на нем рецепты, назначения…
Какой день запомнился ещё – 12 апреля 1961 года. У нас через вторник проходила общая пятиминутка. Медсёстры докладывали все по отделениям, по участкам… И он вбегает в фойе больницы и прямо кричит: «Юрий Алексеевич Гагарин в космосе!» Он так нам преподнёс – все так обрадовались. И пятиминутки-то не получилось. Как раз все в сборе были. Большой коллектив! Одних медсестер 50 человек.
40 лет будет, как его не стало. Хоронили его все – барановские, Цюрупы, воскресенские, бронницкие, виноградовские… Такой человек! Мы сейчас говорим – почему мемориальной доски нет? Нас не станет – кто о нем расскажет. Нельзя забывать! Столько людей спас - они уже детей и внуков растят… Дети его разъехались, нечасто могут приехать, но люди за могилкой смотрят. Помнят его. И нельзя забывать!
***
Виталий Прокопьевич Дегтярев. Доктор медицинских наук, профессор Московского медико-стоматологического университета, Заслуженный работник высшей школы
Отец родился в Оренбургской области в крестьянской семье. Он и два его брата – Степан Филиппович и Иван Филиппович линией жизни избрали медицину. Отец учился в Оренбурге в фельдшерско-акушерской школе. Потом закончил Омский мединститут. В 1935 году он был назначен главным врачом Барановской больницы, в которой служил до конца, практически, своих дней.
Был участником финской и Великой Отечественной войн. На Великую Отечественную отец был призван в 42-ом. Это понятно, что в сорок первом Барановская больница могла стать прифронтовым госпиталем, и главный врач, хирург, был необходим на своём месте. А в 42, как немцев отбросили от Москвы, отца призвали в действующую армию, и он стал ведущим хирургом полевого подвижного госпиталя. Это госпиталь, который самостоятельно перемещается вслед за войсками и принимает весь поток раненых с поля боя. Отец рассказывал, что было довольно трудно в период активных боевых действий. По двое-трое суток хирурги не отходили от операционных столов. За годы службы в армии он провел более 20 тысяч операций. День Победы отец встретил в Кёнигсберге. Он был награжден Орденом Красной Звезды, медалью «За победу над Германией», юбилейными наградами, а ещё, уже в послевоенные годы, - Орденом Трудового Красного Знамени. Ему было присвоено почетное звание Заслуженного врача РСФСР.
После возвращения с фронта отец был увлечен ортопедией. Он оперировал детей и взрослых с дефектами верхних и нижних конечностей, плечевого пояса и вообще с любой патологией суставов. Долгое время он хранил фотографии пациентов, сделанные до операции, например, с Х-образными конечностями или с искривлённым положением стопы, и после операции – с нормальным положением конечностей. А в 60-х годах он больше сосредоточился на полостной хирургии.
Он был истинный земский врач, который хорошо знает местное население, их проблемы, беды и старается им помочь. Земский хирург – оперировал пациентов с любой патологией. Травмы, ранения, врожденные или приобретённые патологии…. Все срочные случаи – постоянно бежали за ним, благо недалеко – жил тут же. По сути дела, у него было бесконечное дежурство врача. На свои операции отец собирал свободных медсестер и врачей – это естественное действие хирурга, думающего о перспективе своей работы и о тех людях, которые с ним работают. И я у него такую школу проходил, когда приезжал на каникулы из института.
Он заботился о том, чтобы расширить помощь населению, старался оживить работу различных отделений и открыть новые. Было открыто родильное отделение. Оно сначала располагалось в большом корпусе. А потом был отремонтирован соседний корпус, и родильное перевели в него. Позже открыли ещё и инфекционное отделение. Долгое время было полуразрушенным здание поликлиники. Отец потратил много времени и сил на ремонт этого здания. Поликлинику в нём открыли.
Отец очень хорошо знал население, истории болезней практически всех семей, проживающих в округе. Когда я проходил практику в Барановской больнице, после приёма пациентов случалось советоваться с ним по каким-либо сложным случаям. Обычно он пояснял, что именно для этой семьи характерно наличие такого-то заболевания… И то, что вызвало моё недоумение, по всей вероятности является следствием именно этого заболевания.
Отца избрали депутатом местного Совета. И он занимался вопросами газификации села Барановское. Много сил отдал разработке, продвижению этого проекта…
Своей долгой и самоотверженной работой он заслужил уважение и признательность жителей округи. На гражданскую панихиду, которая была организована в клубе, пришли жители многих окрестных сел, а после нее гроб из клуба до самого кладбища люди несли на руках.
Он был настоящий народный врач.
***
Главе Воскресенского района Олегу Сухарю поступило обращение жителей села Барановское с просьбой установить мемориальную доску на здании Барановской больницы, в память о П.Ф. Дегтярёве. Ещё жители просили, чтобы в районной газете «Наше слово» была опубликована статья о Прокопии Филипповиче.
Доску глава заказал, место для неё определили, статью поручил написать мне, и в сегодняшнем номере газеты она опубликована. Текст вот этот самый, который вы прочли. В Барановском газету ждут.
Добавлю ещё, что когда приезжал в Барановское сфотографировать эту самую дореволюционной постройки больницу, разговаривал ещё с людьми, и каждый что-то о Прокопии Филипповиче хотел рассказать.
И ещё оказалось, что такие уникальные врачи разных специальностей и в разных больницах района ещё были. Мне их назвал наш уважаемый почетный и заслуженный главный врач станции переливания Станислав Андреевич Исполинов.
Но, получается, - в нашем районе минимум четверо, и в других районах должно быть так примерно. Писать о них надо. Рассказывать.
|
|
Товарищ вчера рассказал историю, клянётся, что правда.
Пару лет назад выдался у меня тяжёлый день, один из тех, что запоминаются на всю жизнь, а после, вспоминая его ты и сам удивляешься количеству совпадений. Да неужели же именно так всё было? Рассказал бы кто посторонний - ни за что бы не поверил. Такие ситуации, видимо, и рождают на свет божий россказни о порче и сглазе... Вышло так, что с утра я поругался с начальством, и так поругался, что дошло дело до увольнения. Уволили одним днём - мол, собирай шмотки и чтоб больше духу твоего тут не было. Это, правда, хорошо окончилось - шеф следующим же утром позвонил, извинился, и даже повысил зарплату. В расстроенных чувствах пошёл в кафе, вставил в ближайший банкомат кредитку, чтобы снять наличку, а этот крокодил её сожрал. Позвонил в банк, а там обычная тягомотина - мол, приезжайте к нам завтра, пишите заявление и в течение недели выдадим вам новую карту. Но самое паршивое случилось после обеда - вдруг позвонил телефон, я поднял трубку и узнал дядю Сашу, отцовского друга, у которого он гостил в Александрове. "Так и так, - говорит, - ездили с батяней твоим рыбачить на Плещеево озеро, а его там приступ хватил - что-то с сердцем. Сейчас лежит в больнице местной, приезжай скорее". И назвал заодно лекарства, которые нужны отцу (в больницах понятно какая сейчас обстановка) - сумма, в общем-то небольшая - около десяти тысяч рублей. Я сунулся в карман, пересчитал наличку - три с половиной тысячи. Эх, не вовремя я карты лишился... У дяди Саши занимать бесполезно - пенсионер он, дочь где-то в Туле живёт, не помогает ему, так что сам он еле перебивается. Бросился обзванивать знакомых: и тут неудача, дело было летом - кто-то в отпуске, кто-то на даче, кто-то трубку не взял. Решил: ну и чёрт бы с ним, хоть привезу отца в Москву, устрою в нормальную больницу, к знакомым, а там где-нибудь деньги найду. Сел в машину и почесал в Александров. И тут как назло ещё одна беда: тормознули меня на восьмидесятом километре дпс-ники. Так и так - не горят у вас, мол, дневные ходовые огни. Я вылез, отдал им документы. Водитель я тогда был неопытный, и трёх месяцев ещё не откатал. Видимо, дэпээсник это и подметил. Помню его - высокий такой, рыжий, капитан, кажется. Говорит: нарушение ваше серьёзное, я вот сейчас буду протокол писать, а мой помощник пока номера у вас снимет. И кивает действительно напарнику своему, молоденькому такому пронырливому пареньку. Тот всё понял, встал и с важностью пошёл к моей машине. По-хорошему бы их послать было надо, даже и не сказать, что я ПДД забыл, знал прекрасно, что то ли сто, то ли двести рублей за мою провинность штраф. Но всё у меня тогда в голове перемешалось.
- Ребята, родненькие, - говорю. - Ну простите меня на этот раз, ну отец заболел, а у меня - ни копья, на обратную дорогу на бензин едва хватит.
- У всех отцы болеют, - усмехается капитан и на помощника своего посматривает - мол, гляди, какой фрукт, что завирает.
- Да правда заболел, - уже задыхаюсь я. - Ну хотите вот позвоним сейчас другу отца, он всё расскажет, - говорю.
Капитан, кажется, поверил мне наконец.
- То, что у вас болеет родственник, не освобождает вас от обязанности соблюдать правила дорожного движения, - официально сказал он.
Я в жизни взяток не давал, но тут прорвало:
- Ребята, ну давайте на месте договоримся! Ну как-нибудь же можно решить вопрос?
Капитан почесал за ухом, встал со стула, пошёл в соседнюю комнату и важно так мне знак делает: ступай, мол, за мной. Закрыл он дверь, сел за стол и говорит: ну что, сколько у тебя есть?
Я как на духу достал бумажник, вывалил всю наличность, даже мелочь высыпал.
- Вот, говорю, всё, что есть. Но всё отдать не могу, войдите в моё положение.
Капитан собрал из кучи одни бумажки, брезгливо избегая меди.
- Всё, - говорит, - вы свободны, не нарушайте.
Вышел и помощнику своему, который уже театрально возле машины крутился, сигнал делает, - мол, всё, клиент свободен. Я мелочь ссыпал в карман, документы подхватил - и, на ходу проклиная доблестную нашу дорожную службу, за руль сел.
Проехал ещё вёрст пятнадцать и тут, как на беду, попал в ДТП - прижалась ко мне машина, я неосторожно манёвр сделал и услышал глухой стук удара. Остановился я, включил аварийку, и вижу, как из другого автомобиля выбегают двое парней - один к одной моей двери, второй - к другой. Это только потом я узнал, что попал в типичную подставу. Делаются они так: одна машина прижимает тебя спереди, другая сбоку трётся. Из той, что сбоку, пока ты следишь за передним автомобилем, тебе в бочину кидают какой-нибудь предмет, чтобы был звук удара - чаще всего обычную пластиковую бутылку с водой. Потом, когда ты останавливаешься, из машины вылезают два человека - один к твоему окну бежит, отвлекает на себя внимание, а другой с шкуркой или каким-нибудь царапающим предметом с другой стороны пристраивается и делает тебе царапину на правой бочине, чтобы было похоже на ДТП. Ну понятное дело, ты виновен - вмятина у тебя на правой стороне, у него - на левой, звук сигнала был... Всегда эти ребята стараются на месте вопрос решить, с гаишниками, если там нет их друзей, им связываться резона нет. Лучше всего, не вступая с ними в разговоры, сразу же уезжать. Но тогда я этого не знал. Подходят ко мне два парня - один, очевидно, какой-то кавказец, а другой, вроде бы, русский - маленький такой, плечистый. Он постучал мне в стекло, я открываю окно.
- Ну что делать, - говорит, - будем. Ментов ждём или как?
- А что можно сделать? - спрашиваю.
- Ну на месте рассчитаемся. Ты на десять штук крыло мне помял. Да чего ты сидишь, выходи давай.
Я открыл дверь, вышел и, буквально повалился в придорожные кусты, последняя эта история уже просто как серпом меня подрубила. Парень, кажется, оторопел.
- Мужик, ты чего? - спрашивает.
Я ему всё и рассказал - не чтобы разжалобить, на это я и не надеялся, а просто чтобы камень с души снять. Парень помог мне подняться на ноги, выслушал меня внимательно.
- Вазген, - крикнул он по его окончании, - принеси мне барсетку мою с переднего сиденья.
Кавказец принёс сумку.
- Слушай, - говорит. - Извини мужик, что вышло так, не знали мы. Возьми вот, - и протягивает мне три бумажки красненькие по пять тысяч.
- Да нет, я не возьму, - отвечаю.
- Ну как хочешь, - говорит. - Ладно, езжай, претензий у меня к тебе нет.
Пошёл к своей машине, сел и уехал. Я обошёл свой драндулет, чтобы хоть мелком оценить повреждения - оказалось, ерунда - пара царапин, а потом вернулся, чтобы сесть на водительское место. Смотрю, а на торпеде у меня эти три бумажки лежат...
Приехал в Александров, отцу купил всё, что нужно, а потом ещё неделю жил в городе - врачи запретили больного перевозить. Как спасли меня эти деньги, ты не представляешь. Не знаю, что бы было без них - вернее всего, помер бы отец...
Как еду по этой трассе, всё ищу своего спасителя. Номер не запомнил, помню только, что на серой Ауди А8 он был...
|
|
Ура, универсиада закончилась.
Казань начала возвращаться к привычному ритму жизни.
Первые очухались строители - начали отстраивать дома, у которых было только 3 стены: фасад и 2 боковые. Это чтобы проезжающие на большой скорости высокопоставленные делегации радовались приятному виду улиц. Но универсиада закончена, и бетоно-миксеры опять залетали по улицам, разбивая идеально-гладкий асфальт (все спорили, сколько он пролежит - 2 недели или 2 месяца). Джамшуты и Равшаты, затаившись на 2 недели, опять вылезли со своими отбойными молотками, взламывая идеально ровный бетон для того, чтобы на его место положить кривой.
Как этому обрадовались дорожники. Каждый год 2 раза - весной и осенью - они заливали ямки на дорогах (площадь которых была в 2 раза больше самих дорог) своим гавнобитумом, чтобы через полгода залить его туда же. Ну как же - это стабильный бизнес мэрии, наши херовые дороги, как же без них бюджет расходовать? Вот, в помощь джамшутам, равшатам и бетономиксерам появились асфальтоковырялки. Расковырять и залить гавнобитумом! Чтобы через полгода получить свой кусок бюджета для повторного восстановления дорог.
Гаишники. Это отдельный пункт. На период универсиады согнали гейцов со всех окрестных республик. И каждый в меру своей испорченности или испорченного настроения пытался брать или не брать взятки. Потом они разъехались - и опять заработал ГИБДД-бизнес Татарстана, где все поставлено на поток, официально, и деньги через аренду средств фиксации нарушений пдд текут в правильный карман. И где гибдд стимулирует этот бизнес своим бездействием и стабильным потоком нарушений.
Вздохнули врачи - их, наконец-то, отпустили в отпуска. Обернулось это афигенными очередями в поликлинниках к терапевтам, которым пришлось брать по 3-4 участка от своих отдыхающих коллег.
Вздохнули учителя - их, как бесплатных рабов, тоже отпустили в отпуск. А так - махали флажками и метлами на мероприятиях.
На следующий после универсиады день вышли из подполья дорожные пидарасы - двойная сплошная, проезд на красный, превышение скорости - им похер, нам как обычно. Казань - город дорожных пидарасов. В форме и без нее, по разные стороны баррикады (официально), но с одинаковыми интересами.
В общем, Казань возвращается к нормальной жизни. Осыпаются фасады, проваливаются дороги, камеры фиксируют все нарушения пдд, но нарушений меньше не становится, очереди в больницах, целые улицы муляжей (улица Каюма Насыри, построены за 3 месяца "памятники архитектуры", улица залита бетоном, по ней водили Путина и Медведева, втирали им эти муляжные памятники).
Как и положено, ГАВНО, которое прижилось в Казани, вернулось на свои места. Все при деле, все при кормушке.
Ура, универсиада закончилась.
|
|
Двое мальчишек десяти лет предлагают прохожим газету «Здоровье». Пожилой мужчина спрашивает у них:
- Сколько стоит газета?
- Десять рублей.
- Ого, дорого!
- Это в больницах здоровье стоит дорого, дяденька, а у нас почти даром, – поясняет со знанием дела мальчишка.
- Ну, если так, беру, – говорит с улыбкой мужчина и покупает газету.
|
|