Анекдоты про хозяйству
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 155

151

Мичурин мог часами разговаривать с погибающим растением, и оно возвращалось к жизни. Мог спокойно войти в любой двор и огромные сторожевые псы не лаяли. Более того, птицы без опаски садились ему на шляпу, плечи, ладонь и клевали зерна.

Только в 51 год он начал печатать свои научные работы. Популярность мичуринских методик шагнула за пределы России, и плодовые сорта селекционера занимали значительные площади в США и Канаде. В 1898 году Всеканадский съезд фермеров, собравшийся после суровой зимы, констатировал, что все старые сорта вишен как европейского, так и американского происхождения в Канаде вымерзли, за исключением «Плодородной Мичурина» из города Козлова.

Голландцы, знающие толк в цветах, предлагали Мичурину большие деньги (20 тысяч царских рублей золотом) за луковицы необычной лилии, которая выглядит, как лилия, а пахнет, как фиалка, с условием, что этот цветок больше не будет выращиваться в России. Причем предлагали ему большие деньги. Мичурин лилию не продал, хотя жил бедно. На памятнике в центре Мичуринска пиджак ученого застегнут на «Женскую» сторону. Многие полагают, что это ошибся скульптор. Однако Матвей Манизер, которому был заказан памятник, ваял его по фотографиям. Из-за крайней бедности Мичурин сам перелицовывал старую одежду. Сам шил рукавицы, туфли носил, пока не развалятся. Все, что он зарабатывал, уходило на оплату труда работников. Ему ничего не оставалось.

Летом 1912 г. канцелярия Николая II послала в Козлов к Мичурину одного из своих видных чиновников — полковника Салова. Полковник был удивлен скромным видом усадьбы Мичурина, которая состояла из кирпичного флигеля и плетневого сарая, а также бедной одеждой её владельца, которого он принял сначала за сторожа. Салов ограничился обозрением плана питомника, не заходя в него, и рассуждениями о святости «патриотического долга», малейшее отступление от которого «граничит с крамолой». Через полтора месяца Мичурин получил два креста: Анну 3-й степени и Зелёный крест «за труды по сельскому хозяйству».

В гражданскую войну, когда в город приходили белые, он прятал в своем подвале раненых красных, и наоборот: когда приходили красные – прятал раненых белых. Как случилось, что на него никто не донес – тайна.

На другой день после октябрьской революции 1917 года, несмотря на продолжавшуюся на улицах стрельбу, Мичурин явился в только что организованный уездный земельный отдел и заявил: «Я хочу работать для новой власти». И она стала ему помогать.

В 1918 году Народный комиссариат земледелия РСФСР экспроприировал питомник Мичурина, впрочем, тут же назначив его самого заведующим.

Комната Мичурина служила кабинетом, лабораторией, библиотекой, мастерской точной механики и оптики и даже кузницей. Мичурин сам изобретал и конструировал свои инструменты: секаторы, барометры, прививочное долото, изящный портативный аппарат для выгонки эфирного масла из лепестков роз. Имел уникальную мастерскую по изготовлению муляжей фруктов и овощей из воска. Они считались лучшими в мире и были настолько искусны, что иные пытались их надкусить.. Все оборудование он ковал и паял при помощи печи собственной конструкции.

Ивана Владимировича соседи любили и боялись одновременно. За ним в народе закрепилась слава знахаря и колдуна. Он знал множество трав, которые обладают лечебными свойствами, готовил из них всевозможные мази и отвары, исцелял мигрень, свинку, почечные колики, фурункулез, сердечную недостаточность, даже рак, удалял камни из почек. Он обладал способностью влиять на рост растений и поведение людей. Бывало, шел с тросточкой и показывал: «Этот, этот и этот оставить, остальные выкинуть». Из 10 тысяч сеянцев каким-то чутьем определял два-три. Его помощники втайне от него пытались пересадить отвергнутые им саженцы, но ни один не приживался.

Так называемая «черноплодная рябина» – это не рябина (Sorbus), а арония (Aronia melanocarpa), также из семейства «Розовые». Выведена Иваном Мичуриным в конце XIX века как особая разновидность аронии черноплодной, с другим набором хромосом. Так что черноплодная рябина – это не совсем арония, но и совсем не рябина.

Алексей Лазарев
Картина: Герасимов А.М.

153

Ездила частенько моя подруга со своим братом в деревню. Она старую бабку проведать, по хозяйству помочь, а брат бражку поставить, чтобы потом ее перегнать в более крепкий общеизвестный напиток. Бабка та, 86 лет отроду, с молодости испытывала трепетные чувства к алкоголю, с возрастом ничего не изменилось. Бражка была в огромной молочной фляге, которую спрятали от бабки на печку. Чтобы она ее не выпила, закрепили крышку цепью с замком.
Пришло время гнать самогон, а фляга наполовину пустая. Как? Этот божий одуванчик ее с места даже не сдвинет! Решили подсмотреть. Ночь на дворе. Луна освещает путь к «тайнику». И бабка со скоростью летучей мыши вспорхнула на печь! Расшатала цепь, чтобы крышка фляги немного приоткрылась, и просунула туда резиновую трубочку. Сидит, потягивает бражку через трубочку, да еще и ногами болтает. Заржали они так, что бабка с испуга с печки-то и рухнула. Пить она перестала, потому как после падения забыла, за каким хером она на печку лазила.

155

Друзья жены пригласили нас всей семьей к себе на дачу. Она говорит, хорошие ребята, сын у них ровесник Артёму нашему, правда, давно их не видела, лет десять, как среди друзей и полагается.

Для меня новые знакомства с шести лет стресс, я упирался, говорил, что я уже знаю двух людей, ее и Артёма, мне больше не надо. А жена настаивала, мол, ей нужна светская жизнь. Я решил, пусть уж лучше ведёт свою светскую жизнь под присмотром, и сдался.

Хозяйка дома встретила нас у ворот в холщовом сарафане в пол, и я понял, что мы попали.

Формально это была не дача, а деревня старообрядцев. Хозяин повсюду носил с собой топор. По двору бегали куры. Все семейство натурально ходило в лаптях. Собственно, этим они и зарабатывали теперь на жизнь, как выяснилось. Раньше эти двое прозябали, как все нормальные взрослые несчастные люди, в офисе, а сейчас плетут корзинки и лапти на продажу.

Приставка «эко» в их доме полагалась практически всем существительным без исключения. Любимая присказка хозяйки — «матушка-природа этого не любит». Так она ответила на мой вопрос, есть ли здесь wi-fi.

— Пусть мужчины похлопочут по хозяйству, детишки поиграют, а женщины займутся обедом, — провозгласила хозяйка.

Я еще не закончил постигать сакральный смысл идиомы «хлопоты по хозяйству», как уже обнаружил себя и хозяина за починкой какого-то плетня. В процессе я посадил три занозы в неочевидных местах и прищемил голову.

Под «детишки поиграют» подразумевались Артём и их сын, которые два часа ходили по двору кругами и монотонно дули в попу деревянным свистулькам. Это были единственные игрушки в доме.

Что касается обеда… Жена потом рассказывала, крестясь, что она повидала на своём веку немало кулинарных аномалий, но технику приготовления супа путём баскетбольного метания в кастрюлю цельных картофелин, кабачков и качанов капусты она встретила впервые.

Ели мы этот деревянный (по вкусу) эко-суп из деревянных эко-мисок деревянными эко-ложками, разрисованными, судя по экспрессивным разводам, здесь же.

На десерт подали арбуз. Артём откусил его и заплакал — арбуз оказался солёным (так его еще наши предки вятичи засаливали). Тут жена незаметно наклонилась ко мне и шепнула:

— Прости, я не знала, что они чокнулись.

В этот момент, по иронии судьбы, хозяева и правда чокнулись двумя вёдрами кваса.

— Не говори так, — шепнул я жене в ответ, — матушка-природа этого не любит.

Вечером мы честно хотели уехать, но хозяин дома вежливо сказал, что он нас не отпускает, при этом у него в руке по-прежнему был топор.

Мы сидели у костра, хозяева пели что-то акапелла на древнеславянском, и тут я заметил на плече хозяйки жирного комара. Я попытался его убить, но хозяйка погрозила мне пальчиком и продолжила петь, а комар — сосать.

— Папа, я боюсь эту тетю, — прошептал Артём.

Спать мы улеглись в большой избе без комнат (сооружение было целиком вырублено из векового дуба) все вместе вповалку с петухами и курами.

Через пять минут захрапел хозяин, через десять хозяйка, через пятнадцать сын, так и не выпустивший деревянную свистульку изо рта, чем многократно усилил эффект, а через двадцать петух, который при этом ещё и подкукарекивал во сне.

— Ты спишь? — спросил я жену.

— Очень смешно, — ответила она.

— Что происходит? У них наследованное апноэ сна?

— Ты ничего не понимаешь. Это эко-храп.

— Пап, а до Москвы отсюда далеко? — раздался из темноты голос Артёма.

Мы уходили на цыпочках по вечерней росе. В том месте, где плетень чинил я, зияла спасительная брешь.

Оказавшись в машине, я хотел на прощание посигналить у них под окнами, чтобы петух проорал хозяину прямо в ухо. Но не стал.

Ведь матушка-природа этого не любит.

© Олег Батлук

1234

Партнеры

Реклама