Анекдоты про плясала |
2
Бывший коллега, телеоператор Андрей, рассказал по большому секрету. Андрей всегда хорошо снимал и говорил только правду.
Работал он во второй половине 90-х в какой-то совсем маленькой провинциальной, но гордой телекомпании. Этой конторе до всего было дело. И до местных криминальных
разборок, и до политики побольше. А политика тогда уже вовсю плясала, смешила и болела.
И вот в Кремле должен был состояться какой-то суперважный хеппенинг с участием президента и других первых лиц. Что-то вроде нынешних путинских заседаний в джакузи-студии с журналистами. Руководство провинциальной телекомпании уже готовило командировку в Москву.
Выбрали двух самых лучших и надежных сотрудников. В смысле пьющих чуть меньше остальных. Розовощекого корреспондента и оператора Андрея — скромного, молчаливого и субтильного паренька.
День хеппенинга. Утро, Кремль, две очереди из журналистов. Запускают медленно, досматривают, проверяют документы, роются в списках. В одной из очередей стоят наши герои сами-не-местные: корреспондент и субтильный оператор Андрей.
Очередь, которую они выбрали, естественно, движется медленнее той, второй. Корреспондент решает попасть в Кремль поскорее, чтобы осмотреться, выбрать выгодную точку для съемки. Оставляет свои вещи оператору Андрею и перестраивается в другую очередь. Встретимся, мол, внутри.
Через полчаса оператор Андрей находит чуть живого корреспондента возле перил. Корреспондент бросается на субтильную шею Андрея и всхлипывает:
— Андрюша, родненький, ты прошел. Господи, прости, я ей-богу забыл, прости.
— Ты чего, е…нулся?
— Андрюша, в той сумке, что я тебе оставил, лежит… Иди поближе… Пистолет.
— ПИСТОЛЕТ?!
— Да не ори ты, придурок, мы в Кремле. Да, я м…к, понимаешь?
— Откуда у тебя пистолет?
— Оттуда. Неважно. Коллекционирую я их, может.
— Коллекционер х…ев.
— Просто забыл выложить из сумки, когда в командировку собирался, понимаешь? И сейчас вспомнил… Кошмар, как же ты прошел-то?
— Б…дь, ты понимаешь, что вообще… может… это же покушение… это же п…дец… а они, понимаешь, они мои документы посмотрели, а сумка пискнула, но они не стали смотреть. Чо делать-то будем?
— Не знаю. Стремно будет сейчас уйти, до начала. Внимание только привлечем. Да и уволят на х….
— Да. Ты идиот. Съездили в командировку.
— Прости. Что бы на нашем месте сделал Хемингуэй? Пошел бы бухнул — и за работу.
— С писто…
— Ну а что? В туалете предлагаешь спрятать, а потом забрать?..
В тот день Борис Николаевич выглядел хорошо. Говорил складно. А после официальной части был большой фуршет. Еще никогда спелые дыньки не казались такими противными субтильному оператору Андрею и розовощекому корреспонденту.
Руководство провинциальной телекомпании выписало гонзо-журналистам премии. Пистолет был потерян через несколько месяцев после возвращения из командировки. Сотрудники ФСО до этого момента так ничего и не знали. Президент Ельцин умрет в начале следующего века.
(с)http://www.bg.ru/authors/roman_super/
|
3
И свадьба снова состоится …
По неизведанной дороге шел я молча
И была разбита у ней колея …
И шла страна, ей не хватало мочи, -
Теряла силы Родина моя.
А наши власти, власти, власти пели и плясали, -
В тупик свою державу завели!
Им яхт и замков заграницей было мало
И денег было мало и земли …
И нагло воры стали выскребать «сусеки»,
Заграницу все богатства вывозить:
Ограбили они простого человека, -
Стал народ нищать и в страхе жить …
А наши власти, власти сытно жрали и молчали
С алчностью своей бороться не смогли:
Им яхт и замков заграницей было мало
И денег было мало и земли …
Но верю я - Россия сможет возродиться!
И путь страна свой правильный найдет …
И свадьба с лидером народным состоится
И россиянин с радостью споет:
«Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба песню пела и плясала,
И крылья эту свадьбу вдаль вели …
Широкой этой свадьбе места было мало
И неба было мало и земли!»
Акындрын - 2.12.12
|
|
4
Видел в новостях сюжет: паренек из Нью-Йорка в 16 лет, увидев запись концерта Горовица в Москве, захотел стать пианистом. Он добился своего, даже был музыкальным руководителем театра... Но однажды он бросил театр и стал играть на улице. Каждый день он везет на тележке трехсоткилограммовый рояль за полтора километра в парк и играет для прохожих. И он счастлив, видя лица и слезы слушателей...
А вспомнил я своего соседа, дядю Борю. Ушел на фронт пацаном. Вернулся под конец войны без руки... Работу все же нашел - стал лесником. От окраины нашего городишки, больше похожего на большую деревню, до леса - шаг шагнуть. Дядя Боря каждый день запрягал пегую лошаденку и уезжал на работу. Женился на тихой, скромной женщине, потихоньку, одной рукой мастерил по хозяйству... Никто не знал о его мечте и том как он к ней шел. А Боря по ночам запирался в баньке и учился играть на гармошке. И у него получилось! Соседи рассказывали, что когда он первый раз на лавочке около дома развернул меха и повел "Землянку" и "Амурские волны" удивлению не было предела... Но потом никто не задумывался, каково ему попадать культей по басам. Просто все слушали. Боря был виртуозом. Когда майские вечера становились теплыми, плыли над притихшими улицами вальсы и знакомые мелодии из фильмов.. Боря играл на моей свадьбе. Когда она вечером выплеснулась на улицу (О! Вы не знаете, что такое деревенская свадьба! Когда "официальная" часть заканчивается, приходят все, кто хочет, и всем бывает налито!), Боря пришел сам с своей гармошкой и наяривал до глубокой ночи. Свадьба пела и плясала! Но даже в суете и разгуле я заметил выражение лиц и глаза двух приезжих гостей, вдруг понявших, что виртуоз однорукий...
Боря вскоре ушел из жизни. Но это уже другая, печальная история.
|
|
5
КОГО НАДО УБИВАТЬ
- Ваши документы, пожалуйста.
Слегка насторожившись, Паша достал паспорт и вручил мордастому полицейскому. Тот заглянул в него, удовлетворенно хмыкнул и, не возвращая документ, развернулся и пошел, бросив через плечо:
- Пройдемте, Павел Евгеньевич.
- Что?.. В чем дело? - на секунду оторопевший парень в три прыжка догнал блюстителя порядка, - вы меня в чем-то подозреваете?
- Пока нет, - загадочно улыбнулся тот, - пройдемте, вам начальник все объяснит.
Идти пришлось недалеко - свернув за угол дома, полицейский спустился в подвал. С некоторой опаской последовал за ним и Паша.
Они оказались в небольшой комнате, где их уже ждали двое - молодой крепкий парень в военной форме и худощавый мужчина средних лет в гражданском костюме.
- Павел Синькин, - объявил полицейский.
- Та-ак, - гражданский полистал страницы в своей папочке, - Павел Синькин, зарегистрированный на Х-форуме под псевдонимом Одинокий Волк. Четырнадцатого апреля вы написали в теме, посвященной отстрелу бездомных собак, пользователю, зарегистрированному под псевдонимом Сталкер, цитирую: "да тебя самого пристрелить надо". Все верно?
- Н-наверное, - Паше происходящее нравилось все меньше и меньше. Во-первых, он не понимал, что происходит. А во-вторых, полицейский остался у него за спиной, и туда же ужом скользнул военный, - я точно не помню... много всего было...
- Хорошо, - гражданский захлопнул папочку и открыл дверь в смежную комнату, - сюда, пожалуйста.
Паша зашел и обомлел. Перед ним на стуле сидел связанный человек. Человек дергался, глаза бешено вращались, а из-под кляпа доносилось отчаянное мычание.
- Вот это и есть Сталкер, в миру известный как Леонид Стрижиков, - пояснил гражданский, - ну да это неважно. Дима, давай.
Паша дернулся было назад, но уперся в военного. А полицейский тем временем запер дверь на ключ, вернулся и протянул Паше пистолет. Рукоятью вперед. Маленький пистолет с большим глушителем.
- Патрон в стволе, снят с предохранителя, осталось только нажать на спуск, - пояснил он.
- Да вы что?! - взвизгнул Паша, отдергивая руки, - совсем охренели? Что здесь происходит?!!
- Ты говорил, что его надо убить, - процедил гражданский холодно, - так возьми пистолет и убей.
Связанный замычал еще громче и отчаянно замотал головой.
- Вы что? - прохрипел Паша, - вы... вы что? Это же образно... это... ме... метафорически!
- Никаких метафор не было, - отчеканил гражданский, - было прямое утверждение, что надо убить. А теперь пришло время подкрепить слова делом. Убей его! Сейчас же.
Паша услышал за спиной щелчок и обернулся. Это был второй пистолет, его держал военный и он смотрел прямо Паше в лоб.
- Сейчас же, - повторил мужчина.
Стуча зубами, Паша протянул дрожащую руку и взял пистолет полицейского. Повернулся к стулу и начал поднимать оружие. Связанный уже не дергался, а только крупно дрожал.
- Лучше в сердце стреляй, - внезапно подсказал военный, - а то в голову - больно грязно будет.
- Вова, ну что ты, - покачал головой полицейский, - ты посмотри на него - разве он в сердце попадет? Не беспокойся, парень, стреляй в голову - мы потом приберем.
Связанный сделал под собой лужу. Паше нестерпимо захотелось сделать то же самое. Он попытался прицелиться, но рука дрожала так что мушка плясала перед глазами, а палец на спусковом крючке, казалось, превратился в деревянный.
- Ну же, стреляй! - подбодрил полицейский.
- Стреляй, - приказал гражданский.
- Стреляй, - сказал и военный. Он сделал несколько шагов в сторону и теперь стоял сбоку, - стреляй... или - балабол?
На этих словах дуло его пистолета чуть опустилось.
И Паша ухватился за это слово как за соломинку.
- Я... нет! Я - балабол! Да, я балабол! Только не надо! Не надо стрелять!
- Хорошо, - сухо улыбнулся гражданский. Пистолет тут же исчез у Паши из рук, а вместо него появилась папочка с чистым листом бумаги и ручка.
- Пиши: я, Павел Синькин ака Одинокий Волк, чистосердечно признаю, что являюсь балаболом, не отвечающим за свои слова. Число. Подпись. Порядочек.
Военный взял подписанный листок из Пашиных рук и подшил в толстую папку на столе, стоявшем в углу. Полицейский тем временем развязывал Сталкера. Гражданский полистал свою папочку и нахмурился.
- Леонид Викторович, вы свободны... А к вам, Павел Евгеньевич, еще один вопрос. Одиннадцатого апреля пользователь, зарегистрированный под псевдонимом Сухое Дерево, в теме, посвященной запрету абортов, написал вам, цитирую: "таких как ты надо убивать"...
Паша почувствовал, как его хватают сильные руки и тащат к освободившемуся стулу.
- Не на-а-адо! - взвыл он.
- Да не ссы, - подмигнул полицейский, - вряд ли оно... то есть он... или она, не знаю... вряд ли, в общем, сможет тебя пристрелить.
- А-а вдруг сможет?! - проскулил Паша.
- Хм-м, в принципе может так случиться так что и сможет, - задумчиво сказал полицейский, вставляя в рот Паши кляп. Но затем просветлел лицом и хлопнул того по плечу.
- Что ж, тогда будешь - первый нах!
И ободряюще улыбнулся.
|
|
6
Как жениться по-любви бедному еврею?
Повалили бабки. Поначалу сносило башню, но потом успокоился. Мои мудрые родители предупредили: деньги тебя могут уничтожить, будь осторожен! И я прислушался, осадил коней.
На каком-то этапе подумал - пора жениться. Мамин заказ на "хорошую еврейскую девушку" выполнить представлялось возможным только наполовину: еврейскую девушку в Израиле найти, конечно, легко, а вот хорошую - практически невозможно, особенно если у тебя деньги - любая из трусов выпрыгнет, чтобы выйти замуж за твои деньги и жить с ними долго и счастливо.
Да ну нахрен эти мансы.
Как быть? И тут мне пришла идея. Надо сказать, что идею я придумал не сам, а скомпилировал из одного гениального источника. Если помните, у О'Генри есть рассказ об официантке и миллионере. В двух словах: официантка в парке выдавала себя за светскую львицу перед каким-то штымпом-нищебродом, а на последок махнула ручкой и удалилась к шикарной машине. А на самом деле оказалось, что штымп и есть владелец той машины. Красивый рассказ, как и все без исключения рассказы О'Генри. Меня эта история натолкнула на идею...
К тому времени, я купил себе красивый дом с видом на море в городке Кейсария. Но для моей задумки мой дом не годился - мне надо было стать на время бедным евреем. Короче, я по-объявлению снял маленькую квартирку-студию в Ашдоде и переселился туда - играть, так до конца. Машину "даунгрейдить" не пришлось - я и так ездил на Форд-Фокусе (в Израиле покупать дорогую машину - одни нервы: любители прекрасного исцарапают её ключами в первую же неделю).
И стал я жить-поживать в квартире-студии. Знакомясь с девушками, ничем себя не выдавал, говорил, что програмер (т.е. получалось не совсем уже нищеброд в шалаше). Во всём остальном был самим собой. Каких я только девушек не повидал в тот период - ни словом сказать, ни пером описать. Исходный критерий: девушка должна быть красавицей, чтобы дух захватывало. С этим проблем не было. Но дальше - жесткий диссонанс.
Дело в том, что красавицами меня на тот момент удивить было уже сложно. Но те красавицы с которыми я был до этого знаком, при всей их расчётливости - были не совсем тупы, во всяком случае изо всех сил старались хорошо выглядеть, как внешне, так и внутренне. Например, среди девушек-моделей по моему опыту не так уж и много тупых мукл: большинство понимают, что карьера в модельном бизнесе скоротечна и нужно заранее думать, что будет дальше. Но модели очень непостоянны. Я знаю, конечно, что "лучше торт с друзьями, чем дерьмо наедине", но для меня эта поговорка звучит проще: "торт наедине. точка.". Поэтому модель не для меня, даже бывшая - я слишком много знаю об их образе жизни.
Вообще, в нашей тусовке часто попадались девушки из богатых израильских семей, семей министров, депутатов Кнессета и прочих власть придержащих. Там душа отдыхала: они все очень начитанные, образованные и интересные собеседницы. Но там была проблема наоборот: погулять - да, замуж - ни-ни - я не их уровня, и деньги тут не играли вообще никакой роли.
А девушки, которые думали, что я програмер - не считали нужным как-то скрываться и делать вид. Попадались и такие, как Сара Марковна из анекдота, которая очень любила из себя строить, но стройматериалы были уже не те. Без зазрения совести спрашивали какая у меня машина, зарплата, есть ли своя квартира. Бывало, что скрывали, что у них дети. С одной мочалкой я вообще чуть ни попал в криминальную историю. Были такие, которые на первой же встрече заказывали всякие ништяки в ресторане, рассчитывая, что я в конце расплачусь. Ага, как раз на того напали. Надо видеть их глаза, когда в конце я расплачивался за свой кофе, оставляя щедрые чаевые. А остальное? А я только кофе заказывал, милая. Надо ли говорить, что после этого отношения как-то не задавались.
Все эти девушки было очень разные, но их объединяло одно - те из них, кто доходили до моей квартиры-студии - поголовно решали, что я им не партия - ну максимум после пары недель отношений.
Параллельно я вёл свои дела, часто выезжая за границу, начал подумывать переехать в Европу на ПМЖ - дел в Израиле у меня почти не было - что очень скоро и сделал. А сейчас сдерживало только одно - еврейскую девушку в Европе будет искать сложнее, да ещё и с моими закидонами.
Однажды, когда я возвращался из одной маленькой, но гордой альпийской страны, в аэропорту Бен-Гурион я встретил девушку.... нет, у неё не была полумесяцем бровь, но и в глазах любви ко мне тоже, не было... Кто вам скажет, что может спокойно подкатить к красивой девушке на улице и как мачо, крутя, ключами на пальце, сказать ей, что-то вроде: "эй, красавица, прыгай в мой Форд-Фокус и я увезу тебя в синие дали" - плюньте ему в его наглые зенки - ссышь в таких случаях всегда. Я поначалу, даже прошел мимо, думая: да, не, не может быть, чтобы у неё не было друга/мужа/любовника, не бывает такого....
Бывает и не такое. Более того - бывает, что красавице чужды меркантильные интересы (почти).
Я всё-же вернулся и заговорил с девушкой, а она совершенно неожиданно улыбнулась и поддержала беседу. Старый солдат не знает слов любви - точнее знает, но не хочу об этом писать - это личное. Расскажу только главное: девушка училась на медсестру (а не на модель, как я опасался), была из простой интеллигентной семьи, как и я. И она хотела найти себе хорошего еврейского парня, пусть и не богатого - но такого, с кем она будет счастлива.
Так это-же я! Простой еврейский парень, даже не совсем простой - а програмер. Её не испугала ни моя квартира-студия ("Можно подыскать, что-то побольше"), ни то, что я простой програмер ("если сложить зарплату програмиста и медсестры - можно неплохо жить"). Сложно было объяснить частые командировки простого програмиста, но вроде поверила. Познакомились с родителями: я с её, она с моими. Все друг другу понравились (ну, точнее, на максимум насколько еврейской маме вообще может понравится избранница сына). Мои родители были строго предупреждены не выдать секрета и вели себя, как Мальчиш Кибальчиш в тылу врага - секрета бы не выдали под пытками.
Ещё один интересный момент: позже выяснилось, что мы с ней оказывается заочно были знакомы, а именно: мы пару раз приятно общались в известном израильском форуме (НЕ связанном со знакомствами). Ирония судьбы была в том, что я на тот момент давно дал себе слово, что не буду знакомиться с девушками по Интернету. Судьба? Судьбы нет, это миф.
Дело шло к свадьбе. Предложение, кольца, платье, подготовка к свадьбе... Скоро мне нужно было уже колоться, кто я есть на самом деле, но я решил сделать это тоже необычно, так сказать в стиле цыганочка с выходом....
День свадьбы был расписан по минутам: с утра - фотосессия, потом в синагогу, потом - в зал торжеств, туда-же подтягивается раввин, потом "горько" до упаду, а в конце едем в мою квартиру-студию. На тот момент мы уже, подыскивали квартиру побольше, но я, по-понятным причинам, сильно затягивал поиск.
Итак, наступил день Д, час Ч и секунда Сэ: фотограф заехал за нами на белой Мазде 3. Надо сказать, что фотографа я не предупредил о настоящем сценарии, ну его нахрен - сука что-то ляпнет и испортит всю задумку, а рот у него не закрывался - видимо это профессиональное.
Мы все сели в машину: моя невеста, я, моя мама и находка для шпиона с фотоаппаратом.
Стали думать где лучше всего провести фото-сессию. И тут моя мама предлагает: "А давайте поедем в Кейсарию - там очень живописные развалины времён римской империи" (всё срежисированно, не надо ля-ля)
Мы все подумали: а ведь отличная идея. Сказано - сделано. Фотографии на фоне римских развалин таки получились супер. После фотосессии мы погрузились в машину. Перед этим я шепнул фотографу, чтобы заехал в саму Кейсарию. Начали не спеша ехать.
И тут мне "пришла в голову идея": а давайте попросимся в какую-нибудь виллу и пофотографируемся у бассейна и на фоне виллы?
Надо сказать, что Израиль в этом плане маленько демократичнее России и прочих США с Германиями: такая идея там звучит не совсем уже бредовой.
Ладно, едем, выбираем виллу. Мне все они не нравятся: нет, не то, не то, а ну-ка сверни туда... о, вот прикольная вилла. Давайте попробуем. Выходим, звоним в калитку.
Выходит дед (18 шекелей в час, из фирмы по найму временной рабочей силы).
Описываем ситуацию, просимся. У деда видно прирождённый актёрский талант: пускает внутрь не сразу, вначале думает, но потом очень аристократично жестом приглашает нас внутрь.
Фотографируемся у бассейна, в разных местах виллы, у пальмы, в перспективе, сверху вниз. Пора и честь знать.
Мой выход. Беру свою невесту за руки, смотрю в глаза и говорю: "Дорогая, добро пожаловать домой". Не буду описывать, что творилось, я даже пожалел: надо было помягче весь этот гешефт делать. На эмоциях невеста, моя мама, слёзы... Фотограф-клоун вертит сосиской у виска и шипит мне в ухо: "Какого хрена? Чё за брехня?". Короче, весело. Честно говоря, всю эмоциональную сторону своего "спектакля" я полностью упустил из виду, до сих пор периодически аукается, когда цапаемся.
Дальше был неприятный ход с моей стороны, у меня буквально душа разрывалась - но это нужно было сделать: из другой комнаты вышел адвокат и мы стали подписывать брачный контракт. Пишу сейчас и у самого жалость в груди поднимается - очень жаль было мою невесту. Иногда нужно делать поступки наперекор своим чувствам - нечасто, но бывает.
Но она, отойдя от первого шока, пришла в себя, мы сделали, что нужно и поехали в синагогу, а потом в зал торжеств.
Дальше всё было, как полагается: свадьба пела и плясала. Одна тётка поскользнулась на салате, мы до сих пор это спокойно вспоминать не можем, пробивает на хаха. При чём ни я ни моя жена так и не вспомнили, кто эта тётка. Решили, что пришла пожрать и телесами потрясти. Ладно, нам не жалко. Зато какое шоу с салатом, жаль на камеру не попало.
А жизнь показала, что в выборе я не ошибся, хотя, конечно - женщина есть женщина: на деньги, которые у моей жены уходят на одежду, косметику и прочие туфли - можно вывести небольшую африканскую страну из кризиса (преувеличиваю, конечно, но немного).
Но выходила-то она замуж за програмиста из Ашдода.
А расходы... Фигня, с нас не убудет.
Такая вот история.
P.S. (по требованию жены добавляю описание, как летела тётка, чтобы не думали, что мы просто так столько лет смеёмся над несчастной, которая поскользнулась)
тётка поскользнулась в одном конце зала и, пытаясь удержать равновесие, бешено вращая руками, как мельницами, громко цокая каблуками, пробежала спиной вперёд через зал, раскидывая по дороге гостей в разные стороны и села на стол в другом конце зала. никто особо не пострадал.
|
|
7
Моя сестра выходила замуж. Ну и свадьба, конечно. Наш небольшой городок, частный сектор, и частный дом ее будущего свекра, лет тридцать пять назад. Я приехал на торжественное мероприятие из другого города, взял с собой местного друга детства Серегу, и мы быстро накидавшись праздничным настроением за одним из длиннющих столов, стоящих во дворе, свалили со свадьбы на городскую танцплощадку. В то время, пока мы с Серым пытались ловко танцуя, наклеить местных телок, свадьба пела и плясала.
Другой Серега, который в этот день становился моим зятем, в это самое время охранял мою сестру и ее туфельки от всяческих посягательств весьма многочисленных, и не совсем трезвых гостей. Чтобы представить себе нашего зятя, можете мысленно расположить Челентано за сильно выпуклой, ростовой лупой. Внешнее сходство в молодости у них конечно было, за что Серега и получил это погоняло от своих учеников с уроков физкультуры, ну уж очень гипертрофированное. Пятидесяти килограммовый мешок цемента Серега брал своими полутораметровыми, вытянутыми вперед клешнями, даже не задерживая дыхание.
Одна из подпитых родственниц, пытавшаяся злонамеренно подкрасться к невестиной туфельке, попала под Серегин зацеп, и была вытащена за шкварник из смородинного куста, под общее одобрение, и Серегино разочарование.
Разочаровался Серега от того, что нагибаясь в момент спасения туфельки он, излишне для свадебных штанов, напряг ягодицы, которые воспользовавшись моментом, разорвали эти самые штаны прямо между собой.
Заканчивать такой знаменательный в жизни день, в разорванных жопой штанах, жениху не захотелось, и они с невестой незаметно скрылись в темноте, по дороге к ближайшей швейной машинке.
Если вернуться к началу повествования, можно догадаться, что мобильной связи еще не существовало, а вероятность поймать такси в нашем городе, была еще меньше той вероятности, что это такси тебя вдруг собьет. Они пошли пешком.
Пока жених с невестой в свадебных нарядах путешествовали по ночному городу, мы с моим другом бездарно натанцевавшись, расстались, и я двинул в сторону угасающей свадьбы. Темень была такая, что казалось если выколоть глаза, стало бы немного светлее. Дезориентированный свадебным алкоголем молодой организм, завел меня в дебри частного сектора, и напрочь заплутав на полпути, остановился. Свадьбы уже не было слышно. Если бы не случайные фары скорой помощи, которая подсказала мне название улицы, я наверняка бродил бы до утра, но неожиданно обнаружив себя в десяти метрах от бабушкиного дома, в котором я вырос, легко сориентировался и через несколько кварталов по диагонали и десяток минут, был уже на месте.
Не яркие лампы, развешанные над двором, освещали опустевшее застолье, и часть примыкающей к дому улицы. Перед домом еще стояла пара автомобилей свадебных гостей, и возле одного из них возвышался двухметровой глыбой незнакомый мужик. Я бы и не придал этому значения, если бы в следующее мгновение из двора на этого мужика вдруг не напрыгнул дядя Валентин, и не начал его душить. Для того чтобы представить как это выглядело, представьте себе ротвейлера и прыгнувшего на него кота. Понимая что с дядей Валей через секунду будет покончено, я запрыгнул сверху на них обоих, и мы все вместе рухнули в сухую канаву. Что в эти мгновения творил с гигантом дядя Валя я не видел, потому что был сосредоточен на руке великана. Я ухватился за нее обеими руками, и всеми своими худыми шестьюдесятью четырьмя килограммами прижал ее к земле. Рука оказалась толщиной с мою ногу. Сначала она немного приподняла меня над землей, потом опустилась и сказала, что она инвалид и у нее нет ноги. Ноги не оказалось. Оказалось, что на обратном пути жениха и невесты к свадьбе, возле них остановилась инвалидка с инвалидом за рулем, который с добрыми намерениями и подбросил их обратно к месту празднования. А еще одно доброе намерение великана-инвалида, пытавшегося успокоить малолетнего сына дяди Вали Костю, проснувшегося и орущего в машине, на корню пресек дядя Валя, принявший доброго гиганта за педоразбойника. Ну а как я пришел на помощь в нужную минуту, вы уже знаете. В окончание этого крайне неудобного эпизода, мы удобно усадили доброго мужика за стол и накормили, и немного напоили.
|
|
8
ЧАСТУШКИ – ХОХЛУШКИ
На майдане ты плясала,
Хохотала от души,
А когда зима настала,
Продалася за гроши!
Нам теперь не надо ласки
И не надо лишних слов,
Жить хотели словно в сказке
Глядь, страна-то дураков!
«Мы поможем, чем уж сможем»,
Говорят со всех сторон
А на деле – «уничтожим»,
Это явь, уже не сон!
Чуем запах формалина,
Тишина сменяет плач,
Что с тобою, Украина,
Нужен врач или палач?
Щэ не вмерла Украина,
Но, увы, пытается
У неё така судьбина:
В Хохлобыль превращается!
|
|
9
— В Благовещенский?
Морозов вздрогнул и открыл глаза. Когда он успел задремать?
— Туда... — он привычно посмотрел на часы, — а чего так долго выходили-то? Дороже будет на сто рублей за ожидание.
Один из пассажиров, что сел рядом, светло-русый и голубоглазый, внимательно посмотрел на него, пожал плечами и кивнул. Ещё и улыбнулся как старому знакомому, Морозов даже покосился - может "постоянщик"? Да, нет, вроде...
Зато второй, чернявый и смуглый, сходу начал возмущаться с заднего сиденья.
— А если мы не согласны доплачивать? Да, и за что? Эсэмэска пришла, мы сразу и вышли. Вам положено ждать клиентов...
— Пять минут! — грубо оборвал его Морозов. — А я вас почти пятнадцать прождал! За это время можно в лес выехать и могилу там себе выкопать, — он тронулся с места и прибавил громкости радио.
Смуглолицый опасливо взглянул на него сзади и, видимо решив, что ругаться выйдет дороже, замолчал, обиженно выпятив губы.
Пассажиров Морозов не любил и часто хамил им намеренно, отбивая охоту с ним спорить, да и вообще вести какие-либо разговоры. Они платят, он везёт, всё просто. Ради чего с ними болтать, коронки стёсывать?
Когда он уже высадил их в Благовещенском и повернул в парк, позвонила жена:
— Миш, мы с Анькой к маме в деревню поехали, не теряй. Морс на подоконнике, а рис я в холодильник поставила, сам разогреешь.
— Ладно, а когда приедете?
— Завтра вечером. Ты на машине ещё? Можешь в «Музторге» Аньке флейту купить? И самоучитель для неё…
— Флейту?
— Ну, да, флейту, ей сегодня после медосмотра в школе посоветовали. Дыхательную гимнастику прописали делать и флейту сказали купить, лёгкие развивать.
— Хорошо... — он отключился и, не сдержавшись, матюкнулся. На прошлой неделе дочку водили к стоматологу и там назначали носить брекеты, насчитав за курс больше тридцати тысяч. А теперь, вот, ещё и флейту купи. Придётся сменщика просить туда докинуть...
Сменщика Морозов тоже не любил. Молодой, вечно опаздывает, в башке ветер гуляет, наработает обычно минималку, а дальше девок всю ночь катает. А чтоб за машиной смотреть, так не дождёшься.
Давеча оставил ему авто, записку написал, чтоб масло проверил. Через день приехал, на панели тоже записка: "Проверил, надо долить!" Тьфу!
А, главное, говори, не говори, только зубы сушит, да моргает как аварийка. Напарничек, мля...
Спустя полчаса Морозов, чертыхаясь про себя, купил блок-флейту и шедший с ней в комплекте самоучитель с нотным приложением. Денег вышло как за полторы смены.
Дома он выложил покупки на диван и, поужинав в одиночестве на кухне, достал из холодильника початую бутылку "Журавлей". Морозову нравилось после смены выпить пару рюмок, "для циркуляции", как объяснял он жене. Но сегодня, едва он опрокинул первую стопку, водка попала не в то горло и он, подавившись, долго кашлял и отпивался морсом.
Поставив бутылку обратно, он прошёл в зал, решив просто посмотреть какой-нибудь сериал.
Тут на глаза ему и попалась флейта.
Морозов осторожно достал её из узкого замшевого чехла и внимательно рассмотрел. Флейта ему неожиданно понравилась. Деревянная, гладкая на ощупь, с множеством аккуратных дырочек на поверхности, она походила на огромный старинный ключ от какой-то таинственной двери.
Он вдохнул, поднёс флейту к губам и несмело дунул в мундштук. Флейта отозвалась коротким, но приятным звуком, и Морозов из любопытства принялся листать самоучитель.
Прочитав историю инструмента, он дошёл до первого урока, где наглядно было показано, как именно нужно зажать определённые дырочки, чтобы получилась песенка «Жили у бабуси». Это оказалось совсем нетрудно – даже в его неумелых руках флейта лежала удобно и вскоре, при несложном переборе пальцами, он вполне внятно прогудел эту нехитрую мелодию.
Удивлённо покрутив головой, Морозов перешёл ко второму уроку и после небольшой тренировки довольно лихо сыграл "Я с комариком плясала".
Невольно увлёкшись этим необычным для себя занятием, он пролистнул страницу и принялся осваивать знакомый ещё по школьным дискотекам битловский «Yesterday».
И эта мелодия покорилась ему легко. Его пальцы будто ожили после долгой спячки и с поразительной для него самого ловкостью двигались по инструменту. А какое-то внутреннее, доселе незнакомое, чувство ритма ему подсказывало, когда и как нужно правильно дуть, словно он повторял то, что когда-то уже репетировал.
Не прошло и четверти часа, как он сносно исполнил "На поле танки грохотали", причём на повторе припева он ещё сымпровизировал и выдал задорный проигрыш, сам не понимая, как это произошло.
Потрясённый своими нечаянно открывшимися способностями он даже вскочил и начал ходить по комнате. Решил было пойти покурить, но передумал и снова сел штудировать самоучитель, закончив лишь, когда соседи снизу забарабанили по батарее. К этому моменту он уже осваивал довольно сложные произведения из классики и, только взглянув на часы, обнаружил, что прозанимался до поздней ночи.
Проснувшись, Морозов какое-то время лежал в кровати, обдумывая планы на выходные. Обычно, оставаясь в субботу один, он любил устраивать себе, как он сам это называл, "свинодень". С утра делал себе бутерброды с колбасой и сыром, доставал из холодильника спиртное и весь день до вечера валялся на диване, переключая каналы и потихоньку опустошая бутылку.
Но сегодня пить Морозову абсолютно не хотелось. От одной только мысли о водке у него засаднило горло, и он невольно прокашлялся. Немного поразмышляв, он решил собрать полочку из "Икеи", что уже месяц просила сделать жена, и съездить в гости к Нинке. Нинка, его постоянная пассия из привокзальной «пельмешки», сегодня как раз была дома.
Наскоро приняв душ и побрившись, он позавтракал остатками риса и присев на диван написал Нинке многообещающее сообщение.
Флейта лежала рядом, там, где он её ночью и оставил. Чуть поколебавшись, он достал её из чехла, решив проверить, не приснилось ли ему его вчерашнее развлечение.
И тут всё повторилось.
Сам не понимая почему, Морозов снова и снова проигрывал по очереди все уроки, уже почти не заглядывая в ноты. Пальцы его всё быстрее бегали по флейте пока, спустя пару часов непрерывного музицирования, он вдруг не осознал, что играет практически без самоучителя.
Тогда он закрыл книгу и попробовал по памяти подобрать различные произведения. Невероятно, но и это далось ему без труда! Абсолютно все мелодии лились так же уверенно и свободно, словно он разговаривал со старыми знакомыми.
Морозов отложил флейту. Чертовщина какая-то... а может надо просто крикнуть изо всех сил, чтобы всё стало как прежде?
Он встал, подошёл к висящему на стене зеркалу и тщательно вгляделся в отражение, словно старался отыскать в нём какие-то новые черты. Нет, ничего нового он там не увидел. Из зеркала на него смотрела давно знакомая физиономия. Свежевыбритая, даже шрам на подбородке стал заметен. Остался ещё с девяностых, когда они делили площадь у вокзала с «частниками».
Какое-то время он бродил по квартире, обдумывая происходящее.
Ещё вчера вечером его жизнь была понятной, предсказуемой и, как следствие, комфортной. С какого вдруг сегодня он сидит и пиликает на дудке? Да ещё так словно всю жизнь этим занимался?
Ему даже в голову пришла безусловно дикая и шальная мысль, что с таким умением он может вполне выступать на улице, как это делают уличные музыканты. Или, например, в подземном переходе.
Сперва он даже улыбнулся, представив себе эту картину. Бред, конечно... Или не бред?
Мысль, несмотря на всю свою нелепость, совершенно не давала ему покоя.
Полочка оставалась лежать на балконе в так и не распакованной коробке, Нинкины сообщения гневно пикали в мобильнике, но он ничего не замечал. Его всё неудержимей тянуло из дома.
А, действительно, почему нет, подумалось ему, что тут такого-то? Ну, опозорюсь и что с того? Кому я нужен-то?
Он ещё с полчаса боролся с этой абсурдной идеей, гоня её прочь и призывая себя к здравому смыслу, потом плюнул и начал одеваться.
Переход он специально выбрал в пешеходной зоне, подальше от стоянок с такси, понимая какого рода шутки посыплются на него, если кто-то из знакомых увидит его с флейтой.
Спустившись вниз, он отошёл от лестницы, встав в небольшую гранитную нишу, одну из тех, что шли по всей стене. Сердце его прыгало в груди от волнения, но, немного постояв и попривыкнув, он взял себя в руки. Мимо шли по своим делам какие-то люди, никто не обращал на него внимания. Подняв воротник и натянув кепку поглубже, он достал флейту и, дождавшись, когда в переходе будет поменьше прохожих, поднёс её ко рту. Пальцы чётко встали над своими отверстиями…
— Клён ты мой опавший, клён заледенелый... — Звук флейты громко разнёсся по всему длинному переходу.
Самое интересное, что с того момента, как он начал играть, Морозов полностью успокоился. Он будто растворился в музыке, что заполнила весь мир вокруг него, и, полузакрыв глаза, вдохновенно выводил трели, словно и не было никакого перехода, а он сидел дома на своём диване.
— Деньги-то куда?
Морозов очнулся.
— Деньги-то куда тебе? — напротив стоял пожилой мужик с авоськой и благожелательно улыбаясь протягивал ему мелочь на ладони. — Держи, растрогал ты меня, молодец…
Мужик ушёл, а Морозов, чуть поколебавшись, достал из кармана пакет, поставил его перед собой и заиграл снова. Вскоре в пакете звякнуло.
Примерно через час, когда Морозов дошёл до «Лунной сонаты», возле него возникли две потрёпанные личности, от которых доносился дружный запах перегара. На поклонников Бетховена они явно не походили. Одна из личностей была небритая и худая, а вторая держала в руках потёртую дамскую сумочку. Судя по сумочке, это была женщина.
Они с удивлением смотрели на Морозова и тот, что худой подошёл к нему поближе.
— Чеши отсюдова, пудель, — процедил он сквозь жёлтые зубы, — это наше место, щас Танька тут петь будет.
Морозов в ответ прищурился, аккуратно вложил флейту в чехол и, оглядевшись по сторонам, молча и сильно заехал гостю с правой под рёбра. От удара тот всхлипнул и, согнувшись пополам, отступил обратно к Таньке. Затем они оба отошли в сторону и после краткого совещания побрели наверх по лестнице.
Больше Морозова никто не беспокоил, и он спокойно продолжил свой концерт, перейдя на более подходящий моменту «Турецкий марш».
К концу дня переход наводнился людьми, и Морозов с удовлетворением заметил, что деньги в пакете прибавляются прямо на глазах. Пару раз он перекладывал их в карман куртки, раскладывая отдельно монеты и мелкие купюры. А когда он уже хотел уходить, к нему подошла компания из подвыпивших немцев и они, дружно хлопая в ладоши под "Комарика", положили ему в пакет сразу тысячу.
Вернувшись домой, он выложил из карманов все деньги и пересчитал. С тысячей вышло примерно столько же, сколько у него обычно получалось за смену.
— Ого! — подивилась вечером жена, увидев лежащую на трюмо кучу мелочи, — ты по церквям кого-то возил что ли?
— Типа того, — ушёл он от ответа, — давай ужинать что ли...
Поев, он покурил на балконе и прилёг на диван перед телевизором. Водки ему по-прежнему не хотелось.
Перебирая каналы, он неожиданно для себя остановился на канале "Культура", который до этого никогда не смотрел. Там, как по заказу, шёл какой-то концерт классической музыки, где солировала флейта. Мелодия, чарующая и тонкая, ему понравилась, и он отложил пульт в сторону.
Жена, посмотрев на него, хмыкнула и ушла смотреть своё шоу на кухню, а он дослушал концерт до конца и отправился спать уже под полночь.
Назавтра, выйдя на смену, и привычно лавируя в потоке машин Морозов долго размышлял о своём вчерашнем выступлении. И чем дольше он об этом думал, тем больше убеждался, что ничего удивительного с ним не происходит. По всей видимости, у него оказался скрытый музыкальный слух. Такое бывает, он сам слышал. Просто раньше не было подходящего момента это выяснить. А теперь, вот, что-то его разбудило, и Морозов стал гораздо глубже понимать музыку. Он даже выключил своё любимое "Дорожное радио", ему стало казаться, что все его любимые исполнители жутко фальшивят. А, кроме того, ему снова безудержно хотелось музицировать. Властно, словно моряка море, его влекла к флейте какая-то неведомая сила, полностью завладев его сознанием. В голове крутились фрагменты полузнакомых мелодий, неясные, мутные, звучали обрывки песенных фраз, которые он дополнял своими собственными, непонятно откуда взявшимися, вариациями.
Дотерпев так до полудня и, убедив себя, что клин клином вышибают, он заехал домой за флейтой и вскоре стоял в уже знакомом переходе. Начал он в этот раз сразу с классики, и проиграв примерно полчаса, заметил, что за ним, открыв рот, наблюдает какой-то «ботанического» вида субъект с футляром для скрипки в руках. Послушав несколько произведений, субъект подошёл поближе, сунул в пакет Морозову мелочь и вдруг обратился с неожиданным вопросом:
— Вы, простите, у кого учились, коллега? У Купермана? Или у Самойлова?
— Чего? — не понял его Морозов, но на всякий случай добавил, — иди, давай…
Скрипач безропотно отошёл на несколько шагов и, постояв так ещё некоторое время, исчез.
Спустя час он появился снова, ведя с собою высокого, похожего на иностранца старика, в длинном чёрном пальто и шляпе с широкими полями.
Встав за колонну, подальше от Морозова, они, переглядываясь, слушали, как он по памяти проигрывал вчерашний концерт, необъяснимым образом отлично уложившийся у него в голове.
Музыка и вправду была трогательная и красивая. Несколько прохожих остановились послушать, а одна женщина даже всплакнула и, достав из кошелька сторублёвку, сунула её прямо в карман его куртки. Морозов уже решил, что на сегодня ему хватит и пошёл к выходу, как услышал сзади какой-то шум.
— Извините! — старик в шляпе не успевал за Морозовым, семеня ногами по скользкому гранитному полу.
— Ну, — повернулся он к незнакомцу, — что хотел-то?
— Понимаете, нам через день выступать на фестивале в Рахманиновском, а у нас Кохман, наш первый флейтист заболел. А вы... вы, — он остановился и, задыхаясь умоляюще тронул Морозова за плечо пытаясь договорить, — прошу вас, выслушайте меня!
Морозов остановился, дав ему возможность отдышаться.
— Вы… вы же просто гений! Я думал, Славин шутит! — Старик всплеснул руками. — У вас… у вашей флейты просто неземное, небесное звучание! Какой чистый тембр! Вы же сейчас играли «Потерянный концерт»? Знаменитую партиту для флейты соло ля-минор?
Морозов молча пожал плечами.
— Как? — поразился незнакомец, — вы даже не знаете? Это бесценное произведение Шуберта случайно нашли в чулане на чердаке дома, где он жил, — он в изумлении посмотрел на Морозова. — Нет, вы определённо феномен! Простите, я не представился, это от волнения. Моя фамилия Мшанский, я дирижёр симфонического оркестра Московской филармонии, возможно, вы слышали?
— Ну, вроде... — мотнул головой Морозов.
— Понимаете, это гениальное сочинение написано исключительно для деревянной флейты. Все шесть виолончелей призваны лишь оттенять её звучание. Этот концерт весьма редко звучит в «живом» исполнении. Ведь во всём мире всего несколько человек способны его сыграть. Мы репетировали полгода и вот... Прошу вас, помогите нам!
— От меня-то чего надо? — начал сердиться на деда Морозов, не понимая, к чему тот клонит.
— Замените нам Кохмана, — он умоляюще простёр к Морозову руки. — Всего один концерт…
Морозов отвернулся и снова зашагал на выход. Дед почти бежал рядом.
— Что вам стоит, вы же играете здесь, причём за копейки. А мы вам выпишем приличный гонорар, тот, что вы попросите, практически любую сумму в пределах разумного. И потом... — он тронул Морозова за рукав, — я готов сразу взять вас в основной состав. Подумайте, у нас этой осенью гастроли в Вене, а зимой в Лондоне. Да что там гастроли, с такой игрой мы вам устроим сольные концерты! А это уже совершенно другие деньги! Очень приличные!
— Отвали, — Морозов ускорил шаг и дед остался стоять, растерянно глядя ему вслед и опустив руки.
Сев в машину, Морозов на мгновение задумался. Он не всё понял, из того, что говорил ему этот чудаковатый старик, но его слова про гонорар запали в память. Морозов вспомнил про следующий платёж по ипотеке, про зимнюю резину, про грядущие расходы на Анькины брекеты... Потом вздохнул, завёл двигатель и, развернувшись, подъехал к старику, что уже брёл по тротуару:
— Слышь, командир... а сколько за концерт? Тридцать тысяч дашь?
Встреча с Нинкой не принесла ему привычную удовлетворённость. Даже в самый главный момент определённая поступательность их действа настроила его на некую ритмичность, отозвавшуюся в нём целым сонмом самых разных мелодий. С трудом завершив такой приятный ранее процесс, Морозов откинулся на подушку и устало закурил. С ним точно что-то происходило. И дело тут было не в Нинке.
Все звуки вокруг него словно ожили, и он вдруг стал замечать то, на что раньше не обращал никакого внимания. Любой уличный шум, скрип двери, сигнал автомобиля, лай собак, даже шорох листвы под ногами – всё теперь приобрело для него какую-то непонятную и пугающую мелодичность.
Нинка, как обычно, убежала хлопотать на кухню, готовя чай и оттуда сообщая Морозову все свои нехитрые новости - в начале месяца в декрет у них ушли сразу две посудомойки, а в прошлую пятницу они справляли день рождения повара Артурика, с которым она лихо сплясала лезгинку.
В голове жгуче заиграл мотив лезгинки и Морозов, отказавшись от чая, начал собираться.
— Как сам? – поинтересовался сменщик, забирая у него ключи от машины. — Чёт смурной какой-то…
— Всё отлично, — буркнул в ответ Морозов, — спасибо «Столичной» …
— Бухал вчера что ли?
— Да, не, — Морозов поморщился, — не идёт чего-то...
Дома он прилёг на диван и заснул беспокойным рваным сном. Проснулся он от ощущения, что на него кто-то пристально смотрит.
— Морозов, — рядом стояла супруга с круглыми глазами, — там дед какой-то блаженный звонил, тебя спрашивал. Говорит аванс за концерт готов... сразу все тридцать тысяч... и что костюм тебе нужно мерить…
Она присела к Морозову в ноги и жалобно заскулила:
— Миш, ты чего? Ты что натворил-то? Какой ещё костюм? Ты с кем там опять связался?
— Да не голоси, ты! — рявкнул Морозов на супругу, — сама же вечно ноешь, что денег нет…
Он без аппетита поужинал и вышел перекурить на балкон. На душе у него было тревожно и неспокойно. Привычный мир рушился прямо на глазах, а что было впереди пугало его своей новизной и призрачностью.
Он щёлкнул зажигалкой, выкурил сигарету, потом достал новую, размял и неожиданно для себя тихо заплакал, глядя в тёмное, по-осеннему мутное небо. Он и сам не помнил, когда плакал в последний раз, но сейчас слёзы ручьём катились по его щекам, крупными каплями падая вниз, в темноту двора. Снизу доносились, чьи-то тихие голоса, негромкий смех и едва различимая музыка. Музыка, что была теперь повсюду.
(С)robertyumen
|
|
11
Раннее утро 25 ноября, еле начало светать. Вся громада фитнес-центра тиха и безлюдна. Подымаясь мимо второго этажа, увидел через полутемный холл, что дверь в зал единоборств полуоткрыта, и в самом зале свет выключен.
- Прекрасно! - обрадовался я. Чуть позже сюда среднеазиаты приходят большими кучками, успею позаниматься до них.
Войдя в темный зал, я однако чуть не столкнулся со странной парочкой - высокая девушка в коротких шортах и низкорослый парень в длинных стояли плечом к плечу, спинами ко мне. Оба были босы, скинув шлепанцы, и оба молчали, всматриваясь в полумрак.
- Доброе утро! - бодро приветствовал я.
- АААААА!!! - вскрикнула девушка и прыгнула во тьму зала, парень отскочил в другую сторону.
- Можно я свет включу? - предложил я.
- А, тут свет есть? - удивился парень - где?
- Да вот же он! - включаю, оглядываю парочку. Девушка немного беременна, светловолоса и курноса. Парень видом типа прибалта, тоже блондин, вид какой-то молитвенный, как у пастора, но довольно хитрожопый. Девушка успокоилась, разглядев нас обоих, и сказала весело:
- Послушайте, я тут чуть не родила! Этот сначала напугал, потом вы. Я тут первый раз, и вообще-то зашла поупражняться в одиночестве! - добавила она ехидно - а тут вы поперлись один за другим!
- А я увидел, что в зал заходит красивая девушка, ну и пошел следом! - объяснил прибалт.
- Я не надолго, побоксирую пять минут и уйду, музыка не помешает? - спросил я.
- Давайте! - ответила девушка, заметила широкое зеркало от пола до потолка в глубине зала и пошла туда пинаться прекрасными длинными ногами в воздухе, не забывая снимать это на смартфон. Прибал присел неподалеку в позу лотоса и погрузился в глубокую медитацию, время от времени приоткрывая глаз и любуясь девушкой. Я вынул колонку и поинтересовался:
- Израилизм пойдет от Aрмии любовников? Это бодрая, жизнерадостная песня, способствует пробуждению. Я бы семь сорок включил, скоро как раз 7:40 утра, но под нее грушу бить заколебешься, ритм слишком быстрый. Да и вам пинаться под израилизм будет спокойнее.
- Ну, пусть будет израилизм! - ответила девушка - а можно я буду подпевать? Мне доктор посоветовал.
- Замечательно, я под бокс тут тоже пою иногда, когда один. Хором еще не пробовал, но так даже лучше.
Прибалт вынырнул из медитации и голосом заказал в смартфон слова песни, девушка подумала и сделала то же самое в свой. Оба наскоро ознакомились с подстрочником.
- Вы знаете, у меня голоса нет, и слов слишком много для медитации. Давайте я буду только шумно выдыхать Ом-хохом там, где Шолом?
- Главное, не смешите меня слишком сильно! - строго сказала девушка, тут же впрочем прыснув. Я включил музыку, надел перчатки и понеслось. Такого хора еще не видели эти стены, вероятно - груша летает от моих ударов в ритм песни, девушка пинается синхронно, а этот йог хренов медленно покачивается лотосом. Голос у девушки оказался звучный и чистый, роддому точно запомнится ее прибытие.
К середине песни прибыла среднеазиатская боксерская группа - мелкие, но заросшие бородками от уха до уха парни, затоптались на входе и охренело уставились на нас, горящим взором - на девушку.
- Салям алейкум! - чуть не приветствовал их я под мощный Шолом алейхем из колонки, но воздержался и молча помахал перчаткой, приглашающим жестом. Парни разулись и принялись гуськом бегать вокруг зала с довольно приличной скоростью. Норовили пробежать вплотную к моей груше и успешно от нее уворачивались. На девушку глядели столь восторженно, как будто она не пиналась в воздух, а плясала канкан. Учитывая ее рост, это был танец Белоснежки в обществе семи гномов. Всего пять минут назад она в одиночку входила в пустой зал, и тут же все мужики понабежали и таращатся.
Ближе к концу песни девушка прекратила пинаться и принялась прыгать на боксерской скакалке. Прибалт встал на голову. Джигиты перешли от бега к сальто-мортале кувырком. Все иронически поглядывали на меня - встал как пень и лупасит по своей груше. На последних секундах песни я выдал свой коронный номер - серию мощных ударов с частотой отбойного молотка, финальный пинок в прыжке с энергией всей туши. Один из стальных тросов груши вырвался из высокого потолка вместе с креплением и наподобие хлыста понесся по залу. Ближайшего к месту катастрофы прибалтийского йога как ветром сдуло с его стойки - прекрасная реакция. Врассыпную уходил Восток. Девушка глянула на всё это, уронила скакалку и пошла оторжаться в холл. Следом удалились и я с прибалтом. Заглянув во внутреннее окошко холла, я с удовольствием заметил:
- Бассейн пуст! Скоро все припрутся, и джигиты тоже. А пока можно сыграть в бадминтон в воде, под тихую музыку. Ракетки у меня с собой, а партнерша проспала. Кстати, вы прекрасно поете, там можно и продолжить. Темп более спокойный, надо будет ото дна подпрыгивать. Как насчет "Подмосковных вечеров"?
|
|
15
Сизифов труд.
Соломон говорил, что "Многие знания-многие печали". Подозреваю, что он имел ввиду, что знания часто приходят через печаль. Особенно в армии. Что суть вещей и процессов можно постичь не через слова и образы. А только через жопу. Причем поротую и свою.
...Темной ночью мы вдевятером тащили на руках свежеукраденную железную дверь с Люберецкого завода холодильного оборудования. Дверь весом в полтонны была заказана конкурирующей качалкой у местных сварщиков. За ходом исполнения работягами левой халтуры следил наш агент. Как только дверь была готова, наш отряд полез через забор за вожделенным предметом.
Дверь была необходима, что бы уберечь спортинвентарь от краж со стороны конкурирующих качалок. Предыдущую, деревянную, нам вынесли вместе с косяком и сперли все блины, гантели и грифы. Поэтому, что бы бороться с воровством, мы пошли воровать дверь. Лечить подобное-подобным. Руководил нами будущий законный вор, это была его дебютная проба пера, так что я присутствовал, если так можно выразиться, при первом, робком взмахе смычка Ростроповича.
Дебют вышел , прямо скажем, так себе. Нас засекли. Вопли сторожей подбросили адреналина в кровь и группа слаженно перешла на рысь. Взяв разгон, мы дружно выдохнув -ыыыхбля, перекинули проклятую железяку через забор. Перелетели сами и продолжили бег. Вдалеке засверкали огни патрульного бобика. Группа крадунов дружно перешла с валкой рыси на курц-галоп.
Спасало нас то, что скакали мы по пересеченной местности и ментам было жаль гробить машину . Но это же и добавляло нам экстриму. Бежать в темноте с полтонной в руках, да по ямам-канавам этот тот еще кроссфит, прямо скажем.
Дыхание рвало в клочья, из пасти вырывался только жуткий хрип, и в этот момент я понял, что мы бежим по кругу. Все, аллес капут. Я попал в временную петлю. Теперь я обречен вечно скакать по буеракам в компании 7ми долбоебов и невылупившегося вора. С полтонной нагрузки...
...Вопли "РРРРОТАПОДЬЕМ, БОЕВАЯ ТРЕВОГА!" вырвали из этот кошмара и погрузили в новый. Что за ...полпервого ночи? Опять "веселые старты"? Ссука, что ж вам неймется.
Выскочили, оделись, с грохотом и матюгами вылетели на мороз. Странно. Оружие не выдают. Значит, война отменяется. Но шухер-то какой! К чему бы? Гансы визжали как резаные. Половина была тоже спросоня, у командора из сапога торчала незаправленная портянка. Орал он в крайней ажитации, временами переходя с мата на лай.
Оказалось, что какой то енерал ночью поперся проверять посты. В детство лейтенантское ударился, стало быть, из старческого лампасного маразма. И на тебе- ночью на скользкой дороге упал и сломал себе попчик. Енерала со сломанной жопой нашли случайно, какие то пьяные самоходчики. Шли из самоволки, бухие, благостные , а тут дедушка валяется на дороге. Пожалели старичка, идиоты.
Донесли до территорий действия дисциплинарного Устава и тут же уехали на губу.
По максимуму- на 10 суток.
Затем начался вселенский шухер. Нашу роту, отвечающую за участок скользкой дорожки, на которую вступил папахоносный маразматик, бросили на прорыв. Бегом! Еще бегомее! А то вдруг еще какой беспросветно-погонный кретин ночью попрется туда же и сраку поломает!
Поначалу воровали весь шанцевый инструмент, до которого могли дотянуться. С драками и угрозами экспроприировали у окрестных рот скребки, ломы, лопаты , носилки и проч.
Задача стояла нетривиальная- очистить от снега 2 километра дороги и посыпать все это песком. И непременно с солью! Енерал прям грозился лично проверить соленость дороги. Языком, видимо. Прискакав на жопственной сопе, которую ему доктор Бляболит пришьет.
Ни соли, ни песка, разумеется не выдали. С солью вопрос был решен мною - с немалым изяществом. Мы просто взломали продсклал и спиздили все запасы натрий-хлора, что там лежали.
Песок? Чего проще? Копаем снег, потом пробиваемся сквозь промерзшую землю, (всего-то полтора метра) - и вот он! Всю ночь рота рыла, бегала с носилками, сеяла и солила. В ритме песни Муслима Магомаева "А эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала"
К 8 утра , грязные , как черти, шатаясь и глухо проклиная судьбу, мы ползли в располагу. Наивные дурачки мечтали, что им дадут поспать днем. Реалисты смотрели на будущее хмуро и матерно.
За воротами что-то оранжево, с проблеском , светило. Ворота открылись и орава грязных, звероподобных рож узрела грейдер и машину с песком. На нас опасливо таращились две водительские морды.
-Ээээ? А почему это вы тут? -поинтересовались труженики старшего Сизифа.
-Почему? -задумался офицер... ПОЧЕМУ?!!!! -заревел он белугой. ПАЧЕМУ?!!!-орал он на отшатнувшихся в ужасе водил, обильно брызгая слюной:
-ПОТОМУ ЧТО МАМА В ДЕТСТВЕ ГОВОРИЛА- "УЧИСЬ, ДУРАК!" , А Я ЕЕ НЕ ПОСЛУШАЛ!!! визжал ганс, внезапно словивший откровение. Потом завыл матерно , рванул ворот шинели и пошел прям по снежной целине куда-то в неведомую даль.
На роту снизошло истинное знание. Которое словами было не передать Рождается оно только в такие моменты, когда ты ,свершив трудовой подвиг, обляпанный грязью, соленый, потный, стоишь, шатаясь , и смотришь на грейдер. Как ишак на квадроцикл.
И в этот миг тебе все-все становится понятно. И про мир, и про страну, и про себя-мудака, и про то, что если нашел говно в самоволке, то не тащи его с собой, а присыпь снежком и иди себе дальше.
Иначе потом месяц будешь последний хуй без соли доедать. Ибо со склада ее какие-то твари сперли.
Остальное подобное мое тут https://ridero.ru/author/kamerer_maksim_zelqw/
|
|