Анекдоты про придя
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 423

401

Короче, рецепт.
Заболеть, записаться на приём по электронке к терапевту через две недели для получения талона к специалисту, выздороветь, опять заболеть, придти, узнать, что терапевт принимает только ковидных, выслушать, что о тебе думают в регистратуре, пойти к главврачу, высказать, что ты о них думаешь, получить талон на следующий день, придти, получить талон на анализы через неделю, придя сдавать кровь, узнать, что реагенты кончились и надо придти в начале следующего месяца, сдать через месяц кровь, придти повторно, узнать, что всё хорошо и всё тебе только кажется.
Глаз дёргается обычно только первую неделю.

402

Из оперативной сводки: « Слесарь Петров, придя с завода после работы и выслушав сообщение жены о том, что их сын выиграл олимпиады по физике и математике, молча развернулся, вышел, позвонил в дверь соседу, математику Циммерману, и нанес ему побои без объяснения причин».

403

Когда я жил в Кишиневе, я не умел торговаться. Потому что практики не было. Ведь как оно было в советских магазинах? Прейскурант! Цену на молдавскую мебель Кодры установили еще три года назад в Москве. В Госплане. Проехали! Вот если бы можно было бы изобрести машину времени, то тогда можно было бы махнуть в Москву поторговаться. Но машины времени тогда не было.
Вот. А когда я переехал в Израиль, то там меня стало сильно напрягать, что торговаться надо было везде и всегда. Скажем, ты покупаешь холодильник фирмы Тадиран. Так это надо обойти шесть магазинов, в каждом поторговаться полчаса. Получается, что три часа уходит на один Тадиран, хотя могло бы уйти и десять минут.
Помню, в Израиль переехал Яша из Сиэттла. Он там работал в Майкрософте, но решил жениться на Ане из Холона. И он купил билеты в Израиль. И репатриировался.
После Майкрософта Яша был очень продвинутым. Первым делом он захотел купить себе домой рабочее кресло. Мы-то все сидели на обычных стульях, но Яше нужно было навороченное кресло с изменяющейся высотой, углом спинки и подлокотниками. А где его взять? Мы не знали. Пошли вместе в мебельный магазин на шуке Кармель.
- Эйн бэайя, - сказал нам хозяин магазина. – Нет проблем. Заплатите, а завтра я вам ваше навороченное доставлю.
Но он не доставил ни завтра, ни послезавтра. Ни через две недели. Мы пошли к нему опять. Он повел нас вниз на склад. Склад был забит мебелью.
- Твое кресло там, - сказал хозяин и показал на дальний угол комнаты. – Я за день этот завал разберу, доберусь до твоего кресла и доставлю вам его.
Еще через две недели мы опять пошли к нему.
- Отдавай деньги, - решительно сказали мы. К нашему удивлению, он не стал спорить. Сразу отдал. Но зачем ему все это было нужно? Я думаю, это ему было просто приятно. Взять у кого-то деньги, и пусть они у тебя месяц полежат. Ему это было в кайф, я предполагаю.
Яша пошел к знакомому юристу, и тот составил ему договор о покупке кресла. Если не доставляют в течение недели – штраф 50 шекелей. Если две недели – 100 шекелей. С этим договором Яша начал ходить по мебельным магазинам, но ему теперь сразу отказывали. Договор, впрочем, читали, причмокивали от удовольствия, и смотрели на Яшу с уважением.
- Ты приехал из Арцот хА Брит? – спрашивали. – Из Америки? Тогда все понятно. Договор? Ха! Но если ты из Арцо ха Брит, то почему говоришь с акцентом Брит Гамуацот?
Наконец, на Яшиной работе, узнав о его сложностях, отдали ему кресло начальника отдела. А тот себе новое заказал по каталогу из Арцот хА Брит. Из Америки.
Я быстро привык к тому, что в Израиле, если ты покупаешь себе даже сандалии, надо торговаться. И я полюбил торговаться. Все время хотелось что-то купить, и сбить цену процентов на 20. Это всегда можно. 20 процентов – запросто.
Но это если торговаться с евреями. А с арабами это была совершенно иная торговля. Скажем, ты идешь в Иерусалиме мимо арабской лавочки. А там висит кожаная куртка. И если хозяин лавочки увидит, что ты не проскользил по ней равнодушным взглядом, а задержал его на секунду, то он вскочит, побежит за тобой, и еще квартал будет уговаривать тебя купить его куртку. За 800 шекелей. Потому что это настоящая кожа. Сделано в Италии. К концу квартала цена падала до 80 шекелей. Меня это поражало. В десять раз? Ничего себе. От торговли с арабами я получал гораздо большее удовольствие, чем от наших братьев евреев.
Вскоре я поехал на конференцию в Пизу. После лекций гулял там по городу, и мне какой-то африканец предложил купить у него африканскую шляпу. Мы с ним сразу стали торговаться. Так как он не знал английского, мы торговались с помощью калькулятора. Он печатал свою цену, а я свою.
- 25 евро, - напечатал он.
- 10 евро, - напечатал я.
- 20 евро, - напечатал он.
- 9 евро, - напечатал я.
- 15 евро, - напечатал он.
- 8 евро, - напечатал я.
Он сразу согласился. Ведь 8 евро – это лучше, чем 7.
В Израиль я возвращался с гордостью. Я открыл новый способ торговли! На понижение. Мой способ позволял резко сократить время торговли. До них же обычно все доходит после двух или трех итераций. Быстро.
А потом я переехал в Америку. Америка мне сильно не понравилась. Практически нигде невозможно было поторговаться. Нельзя в супермаркете на кассе сказать, а сделайте мне 10%-ную скидку. В аптеке тоже цены фиксированные. Словом, никакого удовольствия.
Главное, что? Ведь в процессе торговли между тобой и продавцом появляются скрепы. Вы уже не чужие друг другу люди! Вы заключаете сделку, жмете друг другу руки. С уважением. А в Америке у меня с продавцами не возникало духовных скреп. Здесь люди друг другу чужие!
Что мне особенно не нравилось в Америке, это то, что в тех немногих местах, где все же можно было торговаться, это можно было делать очень короткое время.
- 100 долларов, - говорит продавец.
- 80, - говоришь ты.
- 90, - говорит продавец.
И все! Надо соглашаться. Дальше торговаться уже невежливо. И вообще, что это за торговля? А где аргументация? Что, просто цифры называть? Да это же любой дурак сможет!
Наконец, пришла пора покупать мою первую новую машину. В дилершипе. А в дилершипах торгуются. За день до покупки машины я долго не мог заснуть. Волновался. А не разучился ли я торговаться?
В дилерше моим продавцом оказался Али, палестинский араб. Я был готов заплатить 16 тысяч, а он отдавал за 18. Он что, с дуба упал? 18 тысяч? Серьезно?
Мы с Али сели за его стол, немножко поторговались. Полчаса, для разминки. Он сбавил цену до 17900.
Али пошел к себе в комнаты и сварил нам кофе с кардамоном. По-арабски. Мы пригубили его восхитительный кофе.
- Матай ихие ха шалом? – спросил меня Али на иврите. – Когда наступит мир? Сколько можно воевать? Если можно жить в мире и согласии?
- Может 17800? – предложил Али. Мы продолжили торговлю.
Через час мы оба чувствовали, что между нами появились духовные скрепы. Мы нравились друг другу. Мы уважали друг друга. Словом, в дилершипе я оторвался за бесцельно прожитый в Америке год. Наконец! Наконец-то! После этих пустых американских улыбок я нашел родную душу!
После трех часов торговли Али сбавил цену до 17 тысяч.
- Я проголодался с тобой, - сказал мне Али. Он пошел к себе в подсобку, и принес пластиковые коробочки с принесенной из дома едой. Колбаски кюфта, дико перченные. Салат хацилим, и вообще несколько салатов. Дикой свежести! Али дал мне пластиковую тарелку, поделил свой обед на нас двоих.
- Видишь, - сказал Али, и показал на фотографию одинокого дома на горе. – До образования Израиля это был дом моей семьи. А потом пришли вы, евреи, и отобрали его у нас.
- Давай за 16900? – предложил он.
После его истории с домом мне стало очень стыдно, и стал испытывать чувство коллективной вины. И я чуть было не согласился. Но, присмотревшись к его фотографии, я узнал на ней место, на котором я был неделю назад, во время поездки в Израиль на конференцию. И там экскурсовод мне все про этот дом рассказал.
Оказывается, никто его ни у кого не забирал. Этот дом построили евреи еще лет за 20 до образования Израиля. А арабы из низины на них нападали. И вот евреи, живущие в этом доме, узнали от арабов на базаре, что ночью придет группа боевиков из Сирии с ружьями, и этот дом у них отберет. Тогда евреи тут же пустили на базаре слух, что у них есть секретное оружие, которое им прислал из Лондона Ротшильд.
Придя домой, евреи сняли с телеги колеса с осью, обернули все это паклей и просмолили. И прикрепили множество полых труб. Когда боевики из Сирии приблизились к их холму, евреи подожгли паклю, и пустили колеса вниз. Прикрепленные трубы издавали громкий свист. Это была еврейская версия органа Баха, так сказать. Сирийские боевики в страхе бежали, и холм остался за евреями.
Когда я там был неделю назад, я купил в туристическом киоске фотографию этого холма. И точная копия этой моей фотографии висела у Али на стене. Ага, дом твоей семьи, конечно.
Дешевые трюки Али и его наглое вранье укрепили меня в моей решимости торговаться до конца.
- Я не дам ни цента больше 16 тысяч! – заявил я.
После чего мы торговались еще час, и Али сбавил цену до 16100.
- Больше не могу, - сказал он.
- Ну, что ж, - произнес я, поднимаясь со стула. – Видимо, не судьба.
Али потерял ко мне интерес, и я пошел к выходу, краем глаза наблюдая за ним. Он копался в компьютере и не следил за мной. Я вышел из здания, подошел к своей припаркованной машине. Через стекло дилершипа я видел, что Али даже не смотрит в мою сторону. Я сел в машину, завел ее. И медленно поехал к выезду. Я специально ехал медленно, чтобы дать Али возможность меня перехватить. И он не выдержал. Побежал за мной. Я остановился, спустил стекло.
- И что, - с изумлением спросил меня Али. – Ты торговался пять часов, и теперь уедешь, ничего не купив?
- Да, - ответил я уверенным голосом.
- Ладно! – сказал Али. – Уговорил! 16 тысяч!
Мы вернулись в дилершип.
- Я добавлю 100 долларов из своих денег, - сказал мне Али. – Чтобы ты смог купить машину за свои 16 тысяч. Потому что я тебя за эти пять часов полюбил! Я делаю это ради мира между нашими народами!
Слух о моей удачной торговле пошел по всему Пало Алто, где мы тогда жили. И через неделю Маша сказала Сене.
- В это воскресенье ты идешь с Вадимом в дилершип. И тоже покупаешь машину за 16 тысяч!
Когда Али увидел Сеню со мной, он деланно закрыл руками лицо, потом воздел руки к небу.
- Только не это! – воскликнул Али. – Опять ты!
Впрочем, еще до торговли он побежал к себе в подсобку и сварил нам кофе с кардамоном.
- Для постоянных клиентов, - подмигнул он мне.
- Али! – сказал я. – Мы можем сидеть пять часов и торговаться. Но зачем? Отдай сразу за 16 тысяч.
- Ой, ой, ой, - запричитал Али. – Ты себе не представляешь. После тебя меня вызвал к себе начальник. И он меня так ругал. Сказал, что еще раз такое, и он меня уволит.
- Все, что я могу для вас сделать, - сказал Али. – Это отдать машину за 17800. И не просите о большем!
- Я согласен, - неожиданно и смущенно произнес Сеня, глядя куда-то в сторону.
Я не мог поверить своим ушам. 17800? Серьезно? Сеня! Твою дивизию! А зачем же тогда меня надо было приглашать? Зачем тратить мое драгоценное время? Главное, этот паразит Сеня лишил нас с Али всякого удовольствия. Торговаться пять минут? Да где это видано?
Я обиделся на Сеню. После этого мы не ходили к ним в гости месяц! Я не хотел его видеть. Но потом Маша приготовила салат хацилим и рыбу Святого Петра по иерусалимски на гриле, и пришлось идти. Рыба была очень вкусной, и я почувствовал, что моя обида на Сеню прошла.

Ольшевский Вадим

404

В 9-й класс я перешел учиться в другую школу. В нашем "А" классе, считавшемся хорошим, ибо учились дети из т.н. "нормальных" семей, был такой интересный фрукт по имени Витя Кузьменко. Витя был абсолютным, кристаллическим пофигистом по жизни: ему были похер школа, спорт, комсомол, пьянки и девки. Он родился раньше своего времени так как был эдаким "цветком жизни" в его чистейшем виде.
К большому Витиному сожалению его папа был какой-то начальник в КГБ. Витю привозила в школу серая "Волга" - не потому, что папа злоупотреблял служебным положением, а потому, что без конвоя Витя до школы просто не доходил.
Зайдя в класс он жизнерадостно бросал "Всем привет!", шел на свою заднюю парту, клал на нее голову и мгновенно засыпал. С портфелем я его не видел ни разу все два года, что мы проучились вместе; учителя ему ставили тройки (см. выше - "Папа") и Витя скользил по жизни ничем не заморачиваясь. Ни гопником, ни говном или подонком он ни в коем случае не был - просто пофигист с приличным чувством юмора.

Две его истории.

История первая.
В нашем классе было несколько круглых отличников, одна из них, Ира Шатунова, девушка амбициозная, староста и комсорг класса, вечно в поиске как бы чего еще сделать, чтобы похвалили - в общем полный антипод Вити. Ира Витю, мягко говоря, недолюбливала, и чувство было полностью взаимным; Ира пыталась вовлечь его в процесс, а Витя не любил, когда его будили во время уроков. Без серьезной причины.
Придя в один из дней в школу мы все увидели на доске большую надпись цветным (!) мелом: "ИРА - ДУРА!!" Ирочка в слезах выбежала, пришли завуч с классной руководительницей Фаиной Абрамовной, начался разбор полетов.
Хотя всем было в общем понятно, кто это сделал, но преподавателям показать пальцем на Витю просто так было чревато (см. выше - "Папа"), и начался мозговой штурм.
Фаина Абрамовна высказала предположение, что это сделал 9-й "Б" - там училась в основном шантрапа из проблемных семей, а Ирочку недолюбливали все. На что Витя - прекрасно понимая, что сам копает себе яму, но похуй - возразил:
-- Нет Фаина Абрамовна, это точно кто-то из наших.
-- Но почему?! - бедная Фаина поняла, что по-тихому замести проблему под ковер не удастся...
-- Потому что в 9-м "Б" не знают, что Ира - дура!

...как мы все сдержались..

История вторая.
В один из очередных приходов на уроки мы зашли в класс - и обомлели. Особенно обомлела мужская часть.
На потолке класса, в самой его середине, красовалось фото разворота из какого-то западного журнала с девушкой в купальнике. Журнал был видимо или Плейбой или Sports Illustrated, так как купаьника было мало а девушки - много. ОЧЕНЬ много было девушки!
Но и это еще было не все: по одной стене вверх шли следы ботинок размера 46-го, и по направлению к фото на потолке тоже был такой же след, но всего один.

Опять - завуч, завхоз, классная. Заперли дверь, выясняют - кто?! Хотя чего там выяснять...
Фаина Абрамовна, преподаватель математики, педагог с 20-летним стажем, умная женщина - но тут ее чего-то замкнуло:
-- Нет, но я не понимаю: как он добрался до середины потолка, оставив только один след? Он что - прыгал?!

Тут я не выдерзжал, сполз под парту и икал там от смеха. За что был тут же заподозрен в вандализме, разврате и в западопоклонничестве.
Но обошлось.

Витю никто, естественно, не выдал, хотя никто из проподсостава, в общем, и не сомневался...

405

Алёна стала проституткой, когда ей исполнилось пятьдесят.

Не то чтоб эта древнейшая профессия была мечтой всей её жизни или целью, к которой она стремилась. Нет. Это, безусловно, был вынужденный и отчаянный шаг в неизвестность. А начиналось всё обыкновенно, как у всех.

Незадолго до означенных выше событий Алёну вызвал к себе в кабинет замдиректора по кадрам, что само по себе не сулило ничего хорошего. Алёна, будучи по образованию биологом, двадцать шесть лет работала сотрудником Зоологического музея. В музее она курировала отдельную развернутую экспозицию, посвящённую эволюционному учению Чарльза Дарвина. На ответственном хранении Алёны в числе прочих экспонатов состояли чучела животных редких пород, а также единственное в мире чучело пингвина-альбиноса — предмет гордости Алёны и зависти коллег.

— Проходите, Алёна Григорьевна, садитесь, — с трудом выдавил из себя замдиректора по кадрам. Его голос звучал так, будто замдиректора только что слегка придушили. Возможно, данный дефект был следствием многочисленных детских ангин, но, вероятнее всего, причиной послужило пагубное пристрастие начальника к алкоголю и кубинским сигарам. Алёна послушно села.

— Алёна Григорьевна, администрация музея с великим сожалением вынуждена предупредить вас о грядущем сокращении. Музею трудно выживать в сложившейся экономической ситуации. Вы должны нас понять. Через два месяца, с полной выплатой всех положенных по закону материальных средств. Дела передавайте старшему научному сотруднику Курочкину. У меня всё. Можете идти.

Алёна встала и на негнущихся ногах направилась к выходу из кабинета. Очнулась она, лёжа на антикварном кожаном диване в приёмной. Нервная секретарша совала ей под нос нашатырь, замдиректора по кадрам замер неподалёку с графином воды и стаканом в руках. В этот момент до Алёны дошло подлинное значение слова «катастрофа».

Причины сокращения скрывались под пологом каких-то придворных тайн. Не последнюю роль сыграла ревность сотрудников к чучелу пингвина-альбиноса. Но самое печальное во всей этой истории было то, что Алёна в жизни больше ничего не умела. У неё не было мужа, детей, не было даже отдельной квартиры. Алёна с пожилой мамой ютилась в крохотной комнатке, в коммуналке неподалёку от работы, на углу Среднего проспекта и 11-й линии Васильевского острова. Ни разу в жизни она не готовила, не стирала и имела весьма приблизительное представление о том, как пользоваться пылесосом.
Трудно описать словами чувства, нахлынувшие на Алёну в этот трагический день. Тем не менее на следующее утро она как всегда в положенное время была на работе.
Старший научный сотрудник Курочкин торжествовал. Алёна тянула с передачей дел как могла. Несмотря на это, Курочкин уже чувствовал себя полноправным хозяином экспозиции. Шли дни, недели, и, наконец, два месяца истекли. Наступил последний Алёнин день в музее. Это был канун дня её пятидесятилетия.
Утром Алёна надела зелёное платье в стиле «Бохо» — самое красивое из двух, имевшихся в наличии. Приколола к платью брошку с двумя красными пластмассовыми бусинами, купленную за сорок девять рублей на Апрашке, и отправилась на работу. Войдя в первый экспозиционный зал, Алёна открыла ключом витрину с чучелом пингвина и нежно, как лучшего друга, обняла альбиноса, невзирая на яростные протесты старшего научного сотрудника Курочкина. Всё-таки двадцать шесть лет вместе — это не шутка!
Затем Алёна направилась в бухгалтерию и получила причитающиеся ей расчётные средства, в том числе два оклада вперёд, что в совокупности составило немыслимую сумму в двадцать две тысячи рублей. В отделе кадров ей выдали трудовую книжку, которую Алёна с юности не держала в руках. Книжка выглядела как экспонат из далёкого прошлого. Начальные записи в ней велись перьевой ручкой.
— Анахронизм, ископаемое… — произнесла Алёна, и непонятно было, к чему или к кому относятся её слова.

Алёна медленно брела по Университетской набережной в сторону дома и вдруг остановилась, наткнувшись на трафаретную надпись, сделанную белой краской на асфальте. Надпись гласила: «Работа для девушек» и содержала номер мобильного телефона.

Алёна, несмотря на свой далеко не юный возраст, подсознательно продолжала относить себя к категории девушек. Вероятно, по этой самой причине объявление на асфальте не вызвало у неё подозрения. Алёна порылась в своей потрёпанной сумке, достала карандаш и на краешке расчётного листка записала номер телефона. Придя домой, она направилась в ванную, открыла кран и набрала номер на мобильном.
На другом конце быстро сняли трубку, хриплый мужской голос выдохнул Алёне в ухо: «Да!»

— Я по поводу объявления на Университетской набережной, — робко начала Алёна.

— Ну? — выжидающее молчание.

— Я по поводу работы для девушек, — уточнила Алёна.

— Работы очень много, дорогая, работы невпроворот!

— А зарплата?

— Зарплата сдельная, договорная. Больше работаешь, больше получаешь! Ты как работать будешь, по вызову или в стационаре?

— Я — в стационаре, — почему-то ответила Алёна, — А когда можно приступать?

— Да хоть завтра, — хохотнул мужчина, — я обычно кастинг сначала устраиваю, но, слышу, ты девочка деловая, с опытом. Приходи завтра к пяти в переулок Гривцова 14, вход со двора, магазин «Индийская роза», — и повесил трубку.

Алёна не успела ничего спросить о характере предлагаемой работы. Но отступать не хотелось, жизнь должна продолжаться. Нельзя же сказать маме, что её сократили в музее, такая новость может подорвать мамино и без того пошатнувшееся здоровье.

Проснулась Алёна в половине третьего, стараясь не производить лишнего шума, пошла в ванную, быстро почистила зубы, приняла душ и вернулась в комнату. Надела вчерашнее платье, приколола к нему брошку и без четверти четыре вышла на улицу. Путь был неблизким, общественный транспорт ещё не ходил. Было прохладно и сыро, но все мелкие погодные неприятности искупала белая ночь и красота любимого города.
Алёна без особого труда преодолела расстояние, она любила ходить пешком. Без десяти пять Алёна стояла во дворе дома 14 по переулку Гривцова. Вниз в полуподвальное помещение вели заплёванные скользкие ступеньки. На облезлой ржавой двери нагло красовалась надпись: «Индийская роза». Алёна подёргала ручку, дверь была заперта. Алёна отступила назад. Дверь с шумом распахнулась, из неё выпорхнула парочка молодых нетрезвых девушек и лысоватый, но весь покрытый чёрной шерстью мужик кавказской наружности.

Мужик сфокусировал взгляд на Алёне.

— Ты кто? — послышался уже знакомый по телефонному разговору голос.

— Я вам звонила по поводу объявления на набережной, про работу для девушек, — напомнила Алёна.

— А! Так я же велел тебе прийти в пять.

— Сейчас пять часов пять минут, — нерешительно ответила Алёна.

— Вот дура! В пять вечера! А сейчас я хочу спать. Впрочем, заходи, раз пришла. Какая же ты девушка?! Тебе лет-то сколько? — кавказец жестом указал на дверь в подвал, и Алёна нерешительно шагнула вперёд.

— Сегодня суббота, и завалялся тут один постоянный клиент. Правда, он так уже накидался, что ему сейчас до фени твой возраст. Вон та розовая дверь, иди, работай! Такса у нас — тысяча рублей в час. Половину заработка отдашь мне, иди! — с этими словами он подтолкнул Алёну к указанной двери.

Алёна вошла, не успев понять, что произошло. Несмотря на то, что помещение располагалось в подвале, интерьер комнаты был довольно приятным и даже с претензией на изысканность. Стены были обтянуты тканью кремово-розового цвета. Мягкая мебель, выполненная в стиле гарнитура генеральши Поповой из «Двенадцати стульев», была обита тканью тех же тонов. В центре комнаты под балдахином из той же задрапированной ткани возвышалась огромная кровать. На кровати, забывшись сном, лежал грузный мужчина. На сервировочном столике и на полу валялись бутылки из-под водки и дорогого шампанского «Моёт».

Алёна подошла поближе, черты лица спящего мужчины показались ей знакомыми.
Именно в этот момент в голове Алёны созрел план мести. Как бы Алёна ни была наивна, у неё хватило ума догадаться, какого рода работа предлагалась девушкам в том злосчастном объявлении.
Она сняла с себя одежду и аккуратной стопкой сложила её на стуле, стоявшем поблизости. Затем она прилегла рядом со спящим, стараясь выглядеть сексуально и непринуждённо.
Мужчина зашевелился и сонно пошарил рукой по постели. Нащупав Алёну, обнял её, открыл глаза и сразу же отшатнулся, вскочил и даже протрезвел от ужаса.

— Алёна Григорьевна! Что вы здесь делаете? Как? Где я? Почему вы голая? — завопил замдиректора по кадрам высоким фальцетом, прорезавшимся неведомо откуда.

— Я теперь здесь работаю, — тихо ответила Алёна, удивляясь новым ноткам металла в своём голосе. — Вы же меня вчера сократили!

— Алёна Григорьевна! Это всё чудовищное недоразумение! Я человек с положением! У меня семья! Я всё исправлю! Всё ещё можно исправить! Алёна Григорьевна! Только умоляю, никому ни слова, никому!

Вскоре под сокращение попал старший научный сотрудник Курочкин. А в понедельник, в установленное правилами трудового распорядка время, Алёна вошла в Зоологический музей и направилась в первый экспозиционный зал, где её дожидалось единственное в мире чучело пингвина-альбиноса.

Автор - Татьяна Горюнова

406

Как я курить начал

О том, что курить приятно и полезно мы с Костиком знали давно, но сами пока еще не начали курить по одной простой причине нам было лет по 5-6 и у нас не было сигарет со спичками. И вот в один день мой друг вышел на улицу и показал мне целый коробок спичек, вот говорит давай курить начнем.
- Давай, - говорю я ему, - я уже давно об этом мечтаю, но где же мы возьмем сигарет?
Костик и тут был полностью готов, он оказывается узнал у старших ребят, что можно курить окурки.
- А что это? - спросил я друга, если сигареты и папиросы Беломор я знал, мой отец такие курил, то окурки даже никогда не видел.
- Это маленькие кусочки недокуренных сигарет! - объяснил мне друг. Старшие ребята, по его словам, собирали окурку на остановке. Автобусная остановка была у нас практически возле дома. Утром на ней было много народу и окурков этих там было завались. Мы насобирали их полные карманы и усевшись на лавочке остановочного павильона принялись их упорно курить. Получалось не все, но мы старались, вдруг я услышал крик матери, мы жили тогда на 5 этаже потому я её сразу услышал. Сказав другу - пока, я побежал домой. Когда я вошел в квартиру мать сказала мне, мол проходи, садись за стол на кухне.
Я еще тогда не сразу понял, что пахнет жаренным. Мать внезапно, помню это как вчера, достала открытую пачку болгарских сигарет Родопи и положила на стол рядом с коробком спичек, так же она поставила туда пепельницу отца.
- Давай, - говорит она, - покурим, я слышала ты курить начал.
- Да, - говорю я ей, - мы с Костиком решили начать курить.
Мы взяли по сигарете с ней, прикурили и стали курить. Я еще тогда подумал, что насколько у меня замечательная мать. Сидим курим. Но я по-моему ошибался в какой-то момент она изловчилась и со всего маху вдарила мне по лицу из всей своей силы я полетел в одну сторону горящая сигарета в другую.
- Ах ты ебанный ублюдок, жертва аборта, далбоеб малолетний, ты что окуел курить ублюдок тупой!
Как она кричала и гонялась за мной по всей квартире вы представить не можете, такого у нас давно не было. Оставшуюся часть дня до самой ночи я провел под кроватью, откуда достать меня никто не мог даже она. Отец придя домой долго смеялся. В следующий раз я закурил лет через 15, но тогда меня уже никто не ругал.

409

Дело было в Екатеринбурге в июле 2021. Закрывали сезон, давали заключительный спектакль. Это был Конек-горбунок. Во втором акте Иван исполнял вариацию один-одинешенек на сцене и в самом финале, уже всё дотанцевав и придя в заключительную позу на авансцене, завалился на правый бок. Видать, силы совсем покинули его. Артист не растерялся, тут же с обаятельной улыбкой восстановил баланс, но при этом произнес "волшебное слово" на -ять. Вышло громко и отчетливо и немало повеселило зал. Зрители поблагодарили артиста аплодисментами и ободряющими возгласами.

410

Дом, в котором я жил в детские годы, считался тогда еще новостройкой. Поэтому соседи в основном были в таком возрасте, что тоже имели своих несовершеннолетних детей. В одном только нашем подъезде было столько детворы моего +- возраста, что сейчас уже и не берусь назвать точную цифру. А ведь были еще и соседние подъезды равно как и соседние дома. Так что время от времени во дворе нашего дома собиралась изрядная детская гурьба.

Однажды всей детской толпой мы натолкнулись на одного очень пушистого и очень "породистого" щенка серо-рыжего цвета самой что ни на есть дворняжной породы, который просто намеревался, наверное, незаметно пробежать мимо нас, направляясь куда-то по своим исключительно важным собачьим делам. Но не тут-то было! Его мгновенно отловили всей толпой, и каждый из нас, как мог почти лизал его, настолько он был милый. Кто-то даже сразу же придумал ему имя - Кузя. Почему именно Кузя? Ну так уж сложилось исторически... Кузя конечно прихренел от всего этого поначалу, но как-то быстро свыкся, наверное, убедившись, что никакой опасности для него лично нет, а скорее даже наоборот.

Не помню точно кто (может быть даже я) бросил вдруг клич, что теперь Кузя будет нашей общей собакой и жить ему теперь в нашем доме. Естественно у Кузи никто тогда не догадался спросить его личное согласие. И тут каждый (ну или почти каждый), включая меня, кто сколько смог, по очереди притащили из дома еды для собакевича, что ему естественно очень даже понравилось. Но только оставался нерешенным вопрос, как обеспечить прописку щена в нашем доме? Ну и нашелся самый дурной из нас - это ваш покорный слуга, который сказал, что прямо сейчас заберет Кузьму к себе домой, а там дальше дескать посмотрим. Ну не называйте меня пожалуйста совсем уж полным кретином - ведь мне тогда было всего лет 11-12.

Эти события происходили в первой половине дня, когда все наши родители находились на работе. А мы все учились в школе тогда во второй смене. Для тех, кто по возрасту не знает, что это такое поясню: при переполненности школ иногда кроме первой традиционной смены была еще и вторая - во второй половине дня. И в результате все такие второсменники обычно возвращались домой после уроков уже достаточно поздно, когда родители уже успевали прийти домой с работы. Кузю я естественно притащил домой, совсем не спрашивая его согласия. Впрочем, он совсем не сопротивлялся. И наконец, собираясь в школу, специально для родителей написал предупреждающую записку: «Это - Кузя. Теперь он будет жить у нас. Не выгоняйте его». И естественно эту записку поместил на самом видном месте, чтобы она была видна сразу же после входа в квартиру. Кстати, квартира располагалась на 4-м этаже.

У моей матери был весьма крутой нрав. И я, возвращаясь из школы домой, ожидал с наибольшей вероятностью, что к моему приходу из школы скорее всего Кузьму выпинают ногами из дома, а мне предоставят люлей по самое не хочу. Тем более, как позже выяснилось, Кузя за все это время, щедро накормленный соседями и мной лично, успел сделать в квартире (сейчас уже точно не помню) одну или больше лужу и кучу.

Однако к моему удивлению мать отнеслась к этому как-то даже подозрительно терпимо. Вместо всего, ожидаемого мною, она высадила меня напротив себя и начала разъясняющую беседу, начав с того, что дворняжек вообще-то по очень многим причинам никто не держит в квартирах. Для этого дескать есть породистые собаки. Однако этот аргумент мне тогда казался не слишком уж убедительным. Но последовал и другой аргумент. Как я тогда к удивлению для себя узнал, у собак тоже есть естественные потребности, благодаря которым их надо выводить на прогулку в любую самую мерзостную погоду хотя бы 2-3 раза в день. И кто дескать это будет делать? В эти моменты я, помнится, начинал кажется впервые понемногу осознавать, что собака – это вовсе не игрушка, которая может безропотно пролежать на своем месте, пока хозяин наконец-то не удосужится подойти к ней и уделить ей свое драгоценное внимание.

Тем не менее мать, похоже, тоже немного запала на Кузю, который все это время беззаботно бродил по квартире. Поэтому было решено выселить его из квартиры хотя бы в подъезд. Строго говоря, те соседи, у которых были дети, в общем-то сравнительно благосклонно и терпимо отнеслись к этому. Но подъезд – понятие весьма растяжимое, хотя бы в высоту. Поэтому мне было указано выселить Кузю с четвертого этажа на площадку между первым и вторым этажами, где находятся почтовые ящики. Сейчас подозреваю, что это скорее всего было согласовано хотя бы с некоторыми соседями, но отнюдь не со всеми. Однако напротив нас жил управдом, сын которого был моим одноклассником. Возможно это как-то повлияло на такое решение. До сих пор не знаю толком.

Мать тогда выделила мне из каких-то своих собственных запасов какую-то мягкую и теплую подстилку для Кузи, а также две миски – для воды и еды. Я естественно спустил все это на указанное место и вернулся за Кузей. Однако собакевич как-то не оценил новое место – очевидно предыдущее ему казалось более комфортабельным. Но когда я, сбегав назад на 4-й этаж вынес уму еду и выложил ее в миску, он как-то отвлекся и забыл про меня, когда я уходил от него вверх по лестнице. А уже на следующий день, когда я спускался по лестнице, увидел, что Кузя уже прекрасно обжился на своей подстилке под почтовыми ящиками и ничего лучшего не желает.

А через несколько дней он обжился уже до того, что почувствовал себя буквально стражем подъезда и стал кидаться на незнакомых ему людей и на тех соседей, которые ему по какой-то причине не нравились. Разумеется, авторитет управдома тут уже был бессилен и детворе подъезда было строго предписано как-то решить эту вдруг возникшую проблему.

Кто-то из нас – ребятни – нашел деревянный ящик, в котором развозили тогда по магазинам водку и т.п. Кто-то другой нашел какую-то мягкую теплоизоляционную и водонепроницаемую пленку. В итоге все вместе обили ящик этой пленкой, прорезав пилой вход. И получилась на мой взгляд неплохая собачья конура, которую расположили неподалеку от выхода из подъезда. Ну и Кузя каким-то образом быстро понял, что это все сделано специально для него и переселился туда. И проблемы с соседями на этом вроде бы закончились. Ну, а кормили Кузьму все по мере возможности.

Все вышеописанные события происходили осенью. Но вскоре наступила зима. Причем, помнится, эта зима оказалась на редкость суровой. Однако Кузя в самые сильные морозы из своей конуры перебегал в подъезд погреться. И, как помнится, ни у кого из соседей претензий на этот счет никогда не возникало. Вот так и перезимовал Кузьма.

Ну, а уже весной, когда окончательно потеплело, мать мне как-то сказала, придя с работы: «Этот ваш Кузя – скорее Кузьминична. Просто все кобели со всей округи вокруг нее вертятся». Признаться, я сначала даже не поверил. Но через несколько дней лично убедился в этом. В итоге эти кобели куда-то увели Кузьминичну, и конура тем самым опустела. А когда стало окончательно понятно, что Кузя уже едва ли вернется, взрослые повелели нам – детворе – куда-то убрать это сооружение на выходе из подъезда. Ну мы и убрали конуру, только не помню уже за давностью лет, каким образом.

А, спустя много лет, когда я уже был студентом, шел я как-то вдоль дома и увидел Кузю – ну точь-в-точь. Нет, я конечно же осознавал, что по прошествии стольких лет он (точнее она) должен был сильно повзрослеть. Тем не менее я все равно окликнул эту собачку. Но по ее взгляду на меня было совершенно очевидно, что она совсем не признала меня и лишь как-то опасливо ускорила шаг, чтобы поскорее разминуться со мной. Вполне возможно, что это был один из щенков Кузьминичны.

411

Яйца от Хрущева до Горбачева

Филимон Пупер разродился историей-байкой об исследованиях влиянии радиации на куриные овуляции. https://www.anekdot.ru/id/1439951/ Насчет "байковости" я дал несколько обстоятельных комментов к истории.
Сей опус простимулировал у меня воспоминания о яйцах в советские времена. Три истории, представляющиеся мне наиболее необычными и, что интересно, относящиеся к временам правления Хрущева, Брежнева и Горбачева, я сейчас изложу. Каждая из них, на мой взляд, несет отпечаток своей эпохи.

ИСТОРИЯ 1. Это было где-то в в последнюю пару лет властвования Хрущева. Он отличался заметным волюнтаризмом. Шлея под мантию попадет, так он тут же начинает с энтузиазмом новаторствовать, не особо утруждаясь в просчитывании последствий. В художественно-сатирической форме этот метод правления описал Фазиль Искандер в "Созвездии козлотура".
...И вот в школе райцентра на целине объявили, что каждый школьник должен принести, если я не ошибаюсь, по 20 или 30 яиц. Больше- приветствуется. В рамках вклада единоличных хозяйств в продовольственную программу. И все школьники, от мала до велика пошли в школу с торбочками с яйцами. Начинается урок. Учительница по классному журналу называет фамилию ученика. Ученик подходит с торбочкой к учительскому столу. Учительница перекладывает яйца в соты, делает отметку о сдаче. И тд. Но вот встает очередной ученик, и с понурой головой и виноватым видом не выучившего урок тихо мямлит, что яиц не принес. Гнев охватывает училку. "Кол!"- кричит она, выгоняет ученика с урока и говорит, чтобы без яиц в классе не появлялся! То ли по поведению, то ли по трудам получил он кол.
Точно не вспомню, но вроде это действие по приносу яиц повторилось несколько раз.
В один из дней объявляется школьная пионерская линейка. Училка говорит о ходе сдачи яиц. Объявляет перед всем строем фамилии нерадивых, несознательных учеников, которые до сих пор еще не принесли требуемого количества яиц. Потом говорит, что есть у нас и очень сознательные ученики, которые принесли уже яиц больше, чем требуется. И называет фамилию этого ученика, и сколько он уже сдал (130 вроде). Вызывает его из строя, и линейка приветствует его. Это замухрышка-младшеклассник, тихий и незаметный троечник на уроках. У него ошарашенно-растерянный вид: ну надо же, он, оказывается, самый лучший!
Поздно вечером с партсобрания после работы возвращается отец с невеселым, озабоченным видом. За ужином он негромко и спокойно говорит матери о том, что принято решение, что каждый коммунист должен сдать два кило сливочного масла. Дальше ужин прошел в молчании. Мы дома никогда масло не взбивали. У нас и сепаратор для сливок был дома пару-тройку раз, когда брали у знакомых. Своего не было. (Хотя свежие сливки после сепаратора, почти что уже несоленое масло, со свежими баурсаками (пампушки, жареные во фритюре) и индийским чаем были объедением!). На следующий день отец, придя с работы, сказал матери, чтобы она купила два кило масла. Эти два кило масла отец и сдал.
А потом самого Хрущева сняли. Об этом сообщил "Голос Америки", когда пленум, на котором снимали Хрущева, еще не закончился. Но это уже другая история.

ИСТОРИЯ 2. Последние годы правления Брежнева. Жаркий конец лета-начало осени, я сижу в парикмахерской в очереди постричься. Сидит неподалеку молодой человек, на вид лет 28-30, высокий, по-юношески стройный и тонкий, франтовато выглядящий: брюки подогнаны по фигуре, цветастая рубашка приталена вытачками и с размашистым воротником, на голове- богатая волнистая шевелюра. Но лицо не холеное, и без печати интеллекта, но как бы держится с достоинством. Любопытство разбирает, кто он. Такие мне припоминаются из строительной элиты: плиточники-мозаичники или пистолетчики. Поди, к женитьбе решил расстаться с шикарной шевелюрой, другие версии на ум не приходят. В мужских парикмахерских тогда объемные модельные стрижки не делали, в арсенале, насколько помню, были бокс, полубокс, канадка и налысо (под Котовского).
Тут появляется еще один молодой человек, за руку здоровается с франтом, и я невольно подслушиваю их разговор. Франт, оказывается, находится под следствием и подпиской о невыезде. Работал он на ЗИЛе грузовом, и в жаркий августовский-июльский день приехал на типа ЖБИ за городом, чтобы что-то везти в город. Пока ожидал погрузки, принял немного водки на грудь. Немного. Выехал груженый на трассу, до города несколько десятков километров, трасса в те времена была не перегружена, я пробок на ней никогда не видел, и аварии редко видел. На пути до въезда в город всего один светофор. Едет себе как обычно, держит дистанцию, впереди- ГАЗ, груженый гораздо выше бортов, видать, чем-то фуфыристым. Франт рассказывает, что его от жары начало немного развозить, но вел машину вполне нормально. И тут ГАЗ доезжает до этого единственного светофора, на нем- красный, и ГАЗ тормозит. Водила- франт рассказывает, что он тоже, как обычно, нажимает на педаль, а машина не тормозит! И он влетает в зад ГАЗа, который, оказывается, был гружен лотками с яйцами с птицефабрики. Гоголь-моголь потек с кузова, перекрыл встречную полосу, движение остановилось. Прямо на глазах у франта на трассе получилась гигантская яичница. С подростковым изумлением рассказывал этот франт своему знакомому, что представить себе не мог, что от такого небольшого количества выпитой водяры так сильно реакция замедляется!
Лишаться своей шевелюры он, наверное, пришел, чтобы в суде попристойней выглядеть.
До введения сухого закона оставалось несколько лет.

ИСТОРИЯ 3. Середина 80-х, ощущаются некоторые свежесть в делах и начинаниях. Судьба сводит с молодой математичкой, подвизающейся на каких-то математических проблемах в научно-исследовательской организации сельхозпрофиля. Через некоторое время узнаю от нее, что она уезжает в командировку в какой-то неближний совхоз, на неделю примерно. Диву даюсь, вот уже и конкретные совхозы науку напрямую для решения своих проблем привлекают! Но полюбопытствовать о деталях постеснялся. По возвращению ее спросил все-таки. Оказалось, тот совхоз захотел знать прогноз по количеству яиц на ихней птицеферме на ближайшие годы. И заключил хоздоговор и платил деньги за прогноз. У меня чуть челюсть не отпала! Спросил эту математицу, а математика-то тут причем??? На что она, умная и образованная, совершенно спокойно ответила, что совхоз предоставляет ей данные по яйценоскости за предыдущие годы, она строит и анализирует полученную функцию, и на основе разработанных методов экстраполяции прозводит экстраполяцию этой функции. Я был ошарашен! Имитация бурной деятельности?
Через некоторое время я оказался за праздничным столом в этой организации. Напротив меня сидел один их сотрудник, делающий умное и солидное лицо. Оказывается, он недавно кандидатскую защитил. Когда принятое мной спиртное возымело на меня действие, я решил поговорить с ним напрямую. И прямо сказал, что изумлен, какой херней они занимаются, приведя в пример математический прогноз яйценоскости в отдельно взятом совхозе. Он выслушал меня внимательно, никак не реагируя, ни мимикой, ни речью. Как бы застыл. Минут через 15 он сказал: "На самом деле, нужно заниматься тем, что сказало начальство".
До подъема сельского хозяйства в стране оставались еще долгие годы.

412

Как-то раз, придя утром в лабораторию, профессор Казанского университета Александр Михайлович Бутлеров застал двух своих ассистентов за работой: стоя у вытяжного шкафа, они нагревали что-то на пламени спиртовки. На вопрос, чем они занимаются, один из них ответил: « Да вот, получаем помаленьку синильную кислоту. Если хотите, можете посмотреть, сколько уже отогнали». С этими словами он достал из шкафа колбу и так неловко протянул ее оторопевшему Бутлерову, что она выскользнула у него из рук и разбилась. Увидев разлитую у своих ног лужу, Бутлеров опрометью бросился вон из комнаты. Что крикнул ему вслед ассистент? ///// Кергуду?

413

...пока горит пирог
Вечерело. Придя домой после тяжкой и измытыващей Душу тренировки, я прочитала очередные клеветнические нападки на свое первое творение на литературном поприще.
Неееет, фиг вам, а не случаи из моей медицинской практики где фигурантками являтся особи прекрасного пола-первые зарисовки будут вскрывать нарывы именно мужского шовинизма и скудоумия. ПоставиВ в духовку пирог с размороженной вишней, призваный нивилировать негативные последствия фитнеса, я принялась творить.
Значится дело было в начале сентября прошлого года. Я в прекрасном расположении духа возвращалась от сына, с его дачи которую он гордо именут виллой "Позор аристократа". В багажнике уныло перекатывались яблоки свежего урожая, справедливо предчувствуя скорую кончину, в корзине колосилась разного рода травка.
При повороте с шоссе в родной двор за мной увязался едущий на встречу автомобиль ГИБДД, уловив рецепорами затылочной части что-то неладное, я глянуло в зеркальце заднего подсмотра и с ужасом обнаружила, что гайцы преследут меня включив накрышную цветомузыку, но пока без озвучки. Мысленно перекрестив пяткой левой ноги правое ухо, резво свернула на первое попавшееся парковочное место нашего двора.
-Не зря я наливочкой пренебрёгла-мелькнула радостная мысль.
Так опозориться в родном дворе для меня смерти подобно.
Окончательно обездвижив стального друга, я на негнущихся ногах покинула салон. Движение во дворе прекратилось полностью, седеющие самки грифа свившие гнездо, замаскированное под лавку, у моего подъезда свирепо сфокусировали на мне свои налитые кровью глаза, затем выжидательно вперили взор на машину ГИБДД.
Гайцы выходить не торопились,походу ждали когда я подойду сама-ждали напрасно.
Повинуясь приказу паскудного характера, я открыла заднюю дверь и достала с заднего сиденья коробку с свежекупленными Casadel, скинула походные мокасины и грациозно оттопырив зад начала надевать туфлю на правую ногу.
Синхронно хлопнули дверца гаишного автомобиля.
Я нацепила вторую туфлю и поернулась навстречу опасности.
В таких случаях мой внук употребляет слово РОФЛ, хотя мне было совсем не до смеха-гайцы не выдались ростом и с учетом каблуков определенно были ниже меня на голову. На лицах инспекторов промелькнула тень эмоций и злоба была еще не самая страшная. Один из них суетливо шевелил пальчиками правой руки вблизи кобуры с табельным оружием, второй вцепился в полосататую мечту самки зебры, но держал ее как омоновец дубинку на митинге либералов.
Обошлось, представившись по форме обладатель преступного тремора верхних конечностей затребовал к осмотру весь комплект документов и прочитав оные, обрадовал меня фразой о негорящей лампе дненого света, аккурат на водительской стороне.
Лампа действительно не горела, гаец ликовал.
На мое робкое напоминание, что я никуда не еду, а лампу заменю завтра с утра, благо магазин профильного типа работает в соседнем доме, гаец, придав голос максимальную твердость и смотря снизу вверх прямо в мою носогубную складку, начал цитировать какие-то пункты официальных и не особо документов. Это был эпикфейл, судя по ликующим лицам обоих сотрдников, этот эпизод они будут рассказывать внукам.
Смеркалось, в голову тихой сапой лезли мысли о суициде,понемногу начали жать новенькие туфли.
Но...я забыла вам сказать, что во дворе меня любят-специфика работы, точнее области медицины которую я украшаю своим присутствием.
Веселой трелью домофона был оживлен теплый осенний вечер, и из соседнего подьезда в шлепанцах на босу ногу выскочил сосед Андрей, и походкой набирающей скорость перед прыжком пантеры уверено двинулся в нашу строну.
Андрей выше меня санитметров на 10, тяжелее килограм на 25 и вообще имеет вид сбежавшего из тюрьмы насильника.
-Проблемы!?
В затихшем дворе этот вопрос более походивший на утверждение,не сказать угрозу кровавой расправы, прозвучал как приговор Верховного Суда.
Гайцы поежились, вопрос был к ним.
И пока обладатель жезла что-то и нудно доказывал, Андрей окончательно сократил дистанцию.
-Лампа не работает-сказала я-дискредитацию СВО шьют, тогда это еще было шуткой.
Мама мне вегда говорила, что мой острый язык доведет меня до камеры смертников транзитом через развод.
Гайцы почуяли неладное, тот что без жезла но с симптомами рукоблудия, пытался успокоить нас с Андреем перспективой статьи о неповиновении представителям власти.
Андрей вежливо, но твердо сказал, что ежели неисправность устраняется на месте то ямогу ехать дальше без постановления, а гайцы идти...лесом.
-Хорошо, меняйте лампу, прямо сейчас-гаец с полосатым вибратором был непоколебим и только его тонкие гуы кривила плохо скрываемая усмешка.
На часах 22.04, в городе не торгуют даже алкоголем, не говоря о лампах ближнего света для выкидышей зарбежного автопрома.
Ни один мускул не дрогнул на героическом лице моего соседа.
-Щас будет.
-Маша, сними ласточку с охраны,-зычно крикнул он жене, которая рискуя выпасть напряженно следила за нами с балкона.
Я сразу поняла в чем дело, гайцы позже.
Подняв капот, Андрей аки профессиональный вор-карманник тремя движениями извлек лампу из фары своего автомобиля.
На вопли гайцев Андрей заметил, что отмечает 1 сентября и в ближайшие дни никуда выезжать не собирается.
Все так же легко Андрей произвел манипуляции с моим автомобилем, к вящему разочарованию гайцев его лампа работала исправно.
Ну и напоследок представители власти в приказном фоне потребовали открыть багажник.Андрей намекнул за понятых и стационарный пост,но я только при зывно махнула рукой, желающих наблюдать досмотр, суд и казнь набралось все дворовое население, даже лавочные стервятники походкой беременного пингвина приковыляли к фасаду моей ласточки.
я не могла отказать себе в удовольствии.
-Следим за руками!
-Не моими!
Лица гаишников стали цвета флага КПРФ.
Окромя всего неоходимого в багажнике были рассыпаны яблоки, призывно зеленела трава в корзине.
-Угощайтесь,- искренне предложила я инспекторам.
Судя по их лицам упаковка ГАСТАЛа порадовал бы их гораздо больше.
Но остальным яблочки зашли на УРА.

416

Сняли два парня, Саша и Серёга, комнату в двухкомнатной квартире у двух бабулек. Причём комнаты - смежные. У пацанов - проходная комната, у старушек один выход из квартиры - через комнату постояльцев. Когда Саня с Серёгой приходят домой, то бабульки постоянно шастают через комнату парней, гремят кастрюлями... В общем, контролируют, чем там ребята занимаются. И в один прекрасный день (часов в 8 вечера) Серёга, придя с лекций, громко хлопает дверью (чтобы бабульки услышали, что квартиросъёмщики пришли) и говорит: "Девчонки, вы пока раздевайтесь и в кровать, а мы с Саньком в душик". На самом деле девчонок никаких не было, просто старушенции достали своими топаниями и грюканиями через их жилплощадь. Бабульки притихли и до 9 утра (когда парни ушли на лекции) не вылезали из своей комнаты.

418

Маленький зайчик бежал по лесу и споткнулся через ползущую змею. Встал, отряхнулся и застенчиво так говорит: - Вы знаете, я плохо вижу, к тому же косой, поэтому Вас не заметил, а еще я сирота, и не знаю, кто я такой. Змея, придя в себя: - Представляешь, я тоже плохо вижу и тоже не знаю, кто я. Давай поможем друг другу разобраться: сначала я ощупаю тебя и скажу на кого ты похож, затем ты меня. Зайчик согласился. Змея его тщательно ощупала и говорит: - Ты такой мягкий, пушистый, у тебя длинные уши и маленький хвост... наверное ты зайчик. - Вот здорово! - обрадовался зайчик, - Честно говоря, я сам это подозревал. Затем он ощупал змею, долго соображал и неуверенно сообщил: - Ты гибкая, скользкая, безрукая, у тебя длинный язык... похоже ты топ-менеджер в крупной компании.

419

Спой нам ветер про синие горы,
Про отважных и честных людей !

Спою про честнейших. Была у меня в друганах важная птица, птица с верхнего насеста. Как раз он в то время был изгнан из КПСС и создавал свою демократическую партию. Всю подоплеку этого события раскрывать пока не буду.
Обликом своим он был похож на комика Луи де Финеса. Такой же корявый, суетливый и говорливый с такими же редкими волосенками, орлиным носиком и бегающими глазками. Только в отличие от Луи у него они были цвета полинявшего василька. Еще он всегда был при белой рубашке и страшно душился одеколоном "Шипр". Перебивал свое природное средиземноморское амбре.
И вот в один из визитов беседа наша приняла странный оборот. Птица стал жаловаться на местечковых коммунистов, которые развернули против него клеветническую компанию. В их городке поликлиника располагалась в старинном здании с гранитными парапетами, а парапеты перед главным входом украшала пара гранитных шаров размерами с школьный глобус. А недавно они пропали и одна бабка видела, как Птица поздним вечером грузил шары в багажник своих "Жигулей".
Их местную газету я не выписывал и был не в курсе происшествия. Но Птица все не унимался и брызгая слюной разоблачал происки коммунистической мафии, короче задолбал всех в корягу.
Через месяц я оказался в командировке в его городке. Вечером делать было нечего и я решил зайти к нему взять почитать книжек с Брайтон-бич. Американский посол пер оттуда гусскоязычную литературу. Жена открыла дверь и сказала, что он в огороде за домом. Я потащился по зарослям травы вдоль мелиорационной канавы и понял, что дошел до границы его делянки, когда наткнулся на икебану из гранитного шара, тростника и осота.
Стало смешно поначалу. Потом не очень, когда заходившие в гости демократы после сытного обеда на халяву имели обычай что-нибудь унести с собою на память. Один по обыкновению еб мозги, а второй внюхивался в обстановку.
Среди украденного был обувной рожок за 18 копеек и начатая бутылка "крутки".
А потом украли камень. Я нашел при рытье котлована под строительство дома черный булыжник с золотистыми прожилками. Демократы увидали его у меня на кухонном подоконнике. Вечерний разговор переключился на геологию и друзья-товарищи унесли камень на экспертизу в лабораторию. Больше я никого из них не видел. А когда сам продвинулся в геологической науке, то понял, что это были прожилки железного колчедана или пирита. Который демократы очевидно приняли за золото.
С каждой встречей моя брезгливость нарастала и я послал всех деятелей подальше летом 1990го года.
А на следующий год придя к власти демократы растащили на камешки половину гранитной мостовой с нашей центральной улицы. Гранитный брук пережил русских, немцев, евреев, латышей, Сталина с диктатором Ульманисом и прочих, а честнейших не пережил.
Птицу мою потом выбрали депутатом в Сейм, а свою дочку он устроил главой администрации президента.

420

Все топонимы и имена изменены, их стилистика сохранена. Рассказчик: богатырской стати мужик с пузом, как у буддистских монахов или накануне родов, но вид цветущий и жизнерадостный. Сразу видно: настоящий ценитель хорошего пива!

- Мой самый любимый ресторан в Москве - Альпийская Овечка. Официантка там есть одна - сиськи во! (обрисовал перед собой выразительным жестом обоих рук и даже покачал ими с натугой, впечатляет!)

- Грудь у нее упругая торчит без всякого лифчика, она их не носит! По шесть кружек пива в каждой руке, прямо как настоящая австриячка! Но при этом еще и улыбается, и хохочет заливисто над самой дебильной казалось бы нашей шуткой. Чудесным таким грудным смехом.

- А имя у нее какое - просто горная песня! Ванесса Лав! Ослепительная нордическая блондинка. Крашеная впрочем.

- Мы как первый раз пришли посидели, оставили чаевые как обычно, по стольнику. Не знали еще тогда, что вся экономика этого заведения держится на обаянии официанток. В сочетании с классным пивом, разумеется. То есть нормальный гость, набравшись и придя в полный восторг, должен накидать этих чаевых как в стриптизе!

- Впрочем, это он по сути и был, только слегка прикрытый. С такими достоинствами на шесте особо не поскачешь, там все тощие какие-то! - добавил рассказчик задумчиво и продолжил:

- А она, как увидела эти наши стольники, аж покраснела вся, руками всплеснула. Глаза как блюдца, из них слезы засверкали: "Мужики, что я не так сделала?! Чем вас обидела?" Мы выложили по косарю не задумываясь, стыдно стало. Потом долго копили заначки, чтобы прийти туда снова. Коварное место! Там пока всё не оставишь, уйти невозможно.

- Однажды подсела она к нам за столик передохнуть, я спросил, а кем она раньше работала. Убежала, вернулась, гордо показала визитку - Заместитель Генерального Директора транспортной компании. ФИО там впрочем другие были, Светлана Мохнатюк, но лицо вместе с бюстом вместились на фотку, вполне узнаваемы. Удивился, зачем она такую работу бросила. А она хохочет: вся компания эта была мой парень на газели и я на телефоне.

- А как-то раз прекратила разговор, заметив: компания молодежи решила уйти по-английски, не прощаясь и не заплатив. Там метро рядом. Два парня и девушка разошлись вроде бы в разных направлениях, но вышли наружу все сразу и устремились к метро трусцой.

- Что тут сделалось с Ванессой! Она устремилась за ними. Одна на троих. Мы бросились на выручку. Но пока добежали, всё было кончено. Она перемахнула через турникет, отметелила парней, получила оплату по счету и вернулась дарить радость людям своей улыбкой.

421

Я сидел в сортире в доме моей пассии и курил. Вася из Мончегорска или Мойша из города Чикаго сразу представят пыльную дыру с метлой в углу и просцанным синтетическим ковриком под ногами и будут неправы. Фигос под нос! Сортир представлял собой залу под 20 квадратов cо стенами облицованными кремовыми и бежевыми изразцами с рельефами в виде цветущих лотосов. Различные атрибуты ее убранства от корзины для белья до ведерка с ершиком поблескивали хромом. Пассия провела юность в Ливии и поднабралась много чего из мавританского стиля. И вот я с наслаждением пускал кольца дыма в потолок этого филиала Вавилонского храма.
Познакомились мы с ней при довольно странных обстоятельствах. После грандиозного пожара на нашей английской фирме я вернулся в родное гетто и продумывал новое направление для уезда. Перспективным для меня показался Питер, где остался дом моей бабки и я понемногу стал собирать документы выйдя на тамошний архив. Добытый по левому оригинал документа стоил всего сотню евро и я занялся восстановлением прав на свое имущество. Предки мои были не последние в той дореволюционной иерархии и я привлек чье-то внимание. В интернете всплыла незнакомка и обещала действенную помощь в этом тягомотном деле. Мы встретились в городе и место для дальнейших переговоров она назначила почему-то в бане у своей подруги.
И вот летним вечерком я подъехал по адресу и встретившая меня подруга указала на баньку со словами:
-Маша вас уже ждет.
В расслабленном настроении я ступил в предбанник и вместо Маши очутился в компании двух "быков". Мощная комплекция выдавала в них бывших спортсменов.
-Ну что, попаримся!?- провозгласили они, стягивая синхронно потные фуфайки.
-А почему бы и нет?- ответил я и скинул майку.
Чем вызвал у них вздох разочарования. Вместо чахлого ботанического тела они вдруг узрели мой мощный торс и сплетение стальных мышц. Один как-бы в шутку пнул меня кулаком в живот и я рассмеялся, когда он ойкнул наткнувшись на непробиваемый пресс. Потом нахально поржал над тестовидными телами бывших Геркулесов. Поговорили ни о чем, наскоро попарились, как дверь скрипнула и заглянула Маша. Взгляд ее застыл на моей фигуре, она была кажется пьяна:
-Ну ладно, пошли домой.
Ожидаемая экзекуция видимо провалилась и мы побрели с Машей к ее домику. Придя к ней я присел на диван, а Маша извернувшись на паркете неожиданно изобразила прием из карате. Я инстинктивно отбил в сторону рукой ее ногу, когда пятка сверкнула почти перед моим носом. Маша поскользнулась от неожиданности и грохнулась на паркет. Я наклонился над ней, расстегнул молнию и резко стащил с нее джинсы. Под джинсами вместо трусов оказалась белокурая поросль и я надругался над женщиной. Маша задергалась в конвульсиях и отрубилась.
Потом я уложил ее в постель, заметил стоящую на столике зеркальную камеру и сфотографировал ее спящую в разных позах на память, а потом прилег рядом и сладко заснул. Проснулся под утро от легкого холодка. Маша стянула с меня одеяло и наводила фокус камеры на мои причиндалы. Я улыбнулся и помотал хреном из стороны в сторону. Потом схватил ее за горло и прорычал:
-Колись, кто меня заказал?
Маша испугалась и всех сдала. На Питерский домик бабки было много претендентов, место было козырное на Петроградской стороне почти напротив Зимнего и у меня оказались родственницы в Гонконге с выходом на Контору. В конце концов я ее переубедил, а зеркалка предоставленная Конторой осталась на память. Да и я почувствовав бесперспективность своей затеи прекратил архивные поиски. А паузу мы заполнили строительной деятельностью в родном местечке, пока Машу не направили в Германию. Она здорово выросла со мной в умственном плане. Тысячу и одну ночь я читал ей лекции по истории, лингвистике, стилях рококо и ар деко. А потом во время приездов заезжал к ней для снятия стресса. Получая взамен безделушки в виде серебряных монеток с медальками или сервизов Мейсенского фарфора.
И вот в один из таких приездов я сидел в уже упомянутом выше сортире и пялился на цветущие лотосы. Потом мой взгляд привлекла стоящая вблизи от унитаза пыльная пустая бутылка из-под вина. Я взял ее в руку, чтобы рассмотреть получше. Прошлый раз в углу стояло сорок таких полных бутылок, а теперь только одна пустая и ее полная сестра в углу. На верхней этикетке красовались цифры "1964", а на большой нижней герб с орлом и готическая вязь. "Рэйнвайн"-разобрал я.
С этой пустой бутылкой и вышел в гостинную.
-А что это?
-Да окочурился дедок, там где я жила и старуха решила пустить дом на продажу и попросила помочь очистить подвал:
-Собери мол, Маша, бутылки и вынеси на помойку. Вино старое и как-бы никто не отравился.
-Я собрала пару ящиков и отправила попутным микроавтобусом к себе. Какой русский выкинет вино на помойку?
-И как?
-Да вот попиваю уже две недельки, вино вроде неплохое.
На моих глазах показались слезы, Рейнское вино шестидесятых годов должно было стоить по моим понятиям евро 500-600 за бутылку. А сорок бутылок?
-Маша, ты пропила мой новый "Гольф"!!!
-А почему именно твой, Альфонс? И вообще ты мудак и прекрати наконец писать про евреев! Они жалуются.
-Да насрать на твоих евреев, пусть евреи тебя и трахают. Сегодня не рассчитывай на очередную проникновенную беседу.
-Да ладно, не пускай сопли, Альфонс, самую старую я еще не выпила, можешь забрать.
Я ринулся в сортир и извлек из угла бутылку Рейнского за 1953й год.
Дома я посмотрел в инете на сайте винного аукциона похожее вино. Начальная стоимость стояла в 1240 евро. Понятно, что его невозможно бы было продать в нашем городишке. Я сколотил ящичек из ясеневых дощечек, засыпал стружкой и положил туда бутылку, а потом отнес в подвал. Выпить его я психологически не смог. Маша хохотала надо мной.

422

Пока в отпуске и никого не было дома, решил сделать всем сюрприз - перекрасить на кухне стены. Так, чтобы было светло, ярко, карнавально… Жена у меня человек деликатный. Вечером, придя с работы, посмотрела на красоту и говорит: “Ты знаешь, когда Остап Бендер покрасил Кису Воробьянинова, тот выглядел не так вызывающе, но в целом оригинально… На выходных всё-таки решили смягчить палитру тонов, “исключительно для того, чтобы гости не обзавидовались“. А я теперь подумываю шкаф-купе модернизировать, пока в отпуске.

423

Пьетро Витали не замечал в своём сыне Джованни склонности к искусству, пока однажды они вместе не зашли в мастерскую Ивана Акимова, где в то время отчеканивались только что отлитые бронзовые тритоны для петергофского фонтана "Нептун". Диковинные тритоны настолько поразили двенадцатилетнего мальчика, что он, придя домой, вылепил их из глины по памяти. Старый Витали показал фигурки тритонов своему знакомому, скульптору Августино Трискорни, державшему на улице Гороховой мастерскую по изготовлению мраморных надгробий. Трискорни оценил способности Джованни и предложил ему стать своим учеником. Так начался творческий путь замечательного скульптора Ивана Петровича Витали, автора горельефов "Поклонение волхвов" и "Святой Исаакий благословляет императора Феодосия" на фронтонах Исаакиевского собора, памятника Павлу I и статуи Венеры, снимающей сандалию.
Ему не пришлось окончить курс в Академии художеств, занятия он посещал урывками, нужно было работать. Иван Петрович очень об этом жалел и учился всю жизнь. С рисунком Витали помогал по дружбе Карл Брюллов, блестящий рисовальщик. "Итальянцы в России", они ходили друг к другу в гости, хлебосольный Иван Петрович угощал приятеля вкуснейшими спагетти, а потом Карл Павлович любил затянуть "Вы послушайте, ребята, как живали в старину..." из новомодной оперы Алексея Верстовского "Аскольдова могила". Витали, подпевая, безбожно фальшивил, а Брюллов за это очень на него сердился.
Однажды Брюллова спросили, почему он в гости к Витали ходит, а в мастерскую - никогда? Брюллов от ответа уклонился, а дело оказалось в том, что добрейший Иван Петрович имел обыкновение приглашать в мастерскую шарманщика и часами работать под тоскливое дребезжание шарманки. Как же это мог выдержать Брюллов, ценитель хорошей музыки и друг Михаила Ивановича Глинки?!

<< ← 456789

Партнеры

Реклама