Анекдоты про старшина |
Призвали в армию двух сисадминов. Приходят они на стрельбы. Первый отстрелял чисто, второй - все в молоко. Старшина этому второму говорит: - Все мимо! Он отвечает: - У меня все пули вылетели. Ищите проблему на стороне мишени! Первый сисадмин дает ему подзатыльник: - Ламер! Научись маршрутизацию настраивать!
|
Солдаты и награды
Расскажу о трех наиболее необычных, на мой взгляд, случаях на ВОВ, о которых довелось узнать. Случаи почти независимы, их можно читать по одному в день.
СЛУЧАЙ 1. В составе группы студентов и недавних выпускников проехал в конце 70-х по боевому пути 96-ой гвардейской Иловайской дивизии, освобождавшей Донбасс, начав от Сталинграда. Встречаясь по пути с ее ветеранами, жившими там. Хотя дивизия изначально формировалась в Сибири, и мы уже пообщались с тамошними ветеранами, в ходе боев на Донбассе дивизия пополнялась местными, призываемыми через действовавшие в 1943 году на свежеосвобожденных землях полевые военкоматы. С несколькими так призванными довелось встретиться на Саур-Могиле и в Донецке. С Саур-Могилой у ветеранов были самые тяжелые воспоминания ввиду очень больших потерь при попытках овладения этой высотой. Но на фоне этих тяжелых воспоминаний двое из ветеранов раздельно, в разных встречах, настоятельно советовали нам побывать у еще одного их однополчанина, тоже живущего в Донецке, но на окраине, в частном секторе, маломобильного. По мнению этих двух ветеранов, их однополчанин явно несправедливо остался без наград, и наш визит к нему в какой-то мере поднимет его дух вниманием к нему, фактом, что о нем помнят.
Вот что поведали эти два ветерана. Они оба и третий, которого они нам советовали посетить, следовали колонной в составе одной роты по уже освобожденной территории Донбасса, в еще теплое летне-осеннее время. Командовал ротой старлей Корки, латыш ( В Сибири редко, но и сейчас можно встретить латышей, вроде потомков приехавших по начавшейся было Столыпинской реформе из Прибалтики и Беларуси. Может, и Корки был из них, но это лишь мое предположение). Этот Корки, по словам ветеранов, был прирожденный военный и по виду, и по личности. Форма на нем сидела, как влитая! И вот этот Корки ни с того, ни сего, на фоне благостного движения колонны по освобожденной территории, вдруг дает команду развернутъся из колонны в цепь. Только развернулись в цепь, как спереди из поля со злаками по ним ударил пулемет. Рота залегла, начала отстреливаться. В этой перестрелке того ветерана всего изрешетило пулями. Рота двинулась дальше без этого однополчанина. Но он остался жив и был через некоторое время у медиков. Но пока он попал к медикам, мародеры успели забрать у него документы. И вот он даже по прошествию более 30 лет так и не смог восстановить документы, и никаких наград не имеет. По словам ветеранов, если бы Корки не отдал приказ развернуться в цепь, потерь было бы гораздо больше. Не иначе как военной чуйкой, интуицией, они это решение комроты объяснить не могли. Одного из ветеранов я спросил, удалось ли кого-нибудь из этой ДРГ, открывшей по ним огонь, взять живьем? -Да какой там...-ответил ветеран, очень нехотя, понизив громкость и наморщив лицо, дескать, что за ерунду ты несешь. И через небольшую паузу, уже почти еле слышно добавил: "Штыками закололи..."
Добрались на трамвае и далее немного пешочком до дома ветерана. Штакетник, за ним инвалидский Запорожец, далее в глубину уходящий наклонно вниз въезд в гараж, дом. У появившейся во дворе женщины, видать, жены, узнаем, представившись, что в последнее время ветеран стал сильно побаливать, не очень хорошо себя чувствует. Видно было, что она за него переживает. Мы уже начали было извиняться, что не вовремя потревожили, но тут ветеран медленно вышел из дому на костылях. Если бы не костыли, назвал бы его мужчиной в расцвете сил. Красивое мужественное лицо, еще не испещренное морщинами. Вот что рассказал он. Он был к тому времени уже командиром отделения в этой роте. Вскоре после того, как рота залегла, убило пулеметчика с его отделения. Ротный кричит с другого конца: "Почему пулемет молчит?! Под трибунал отдам!" Когда дополз до пулемета, был уже ранен в руку. Тем не менее, дострелял оставшиеся в пулемете патроны. Для перезарядки надо было немного приподняться. Как только приподнялся, вражеский пулеметчик его как бы "побрил", всадив в поднявшийся бок еще 12 пуль. Пока лежал до появления медиков, мародеры его обчистили.
Нога с простреленного бока выглядела как бы усохшей. Мы сфотографировались с ним, поблагодарили и ушли. Фото его много лет я хранил, но, к сожалению, в "турбулентные" годы оно потерялось.
Может, его потомки или кто еще из сведущих дополнят дальнейшую судьбу этого ветерана, получившего в бою 13 ранений и не смогшего восстановить документы через более чем 30 лет после войны, несмотря на наличие как минимум двух живых свидетелей боя?
Следов комроты Корки (и как Коркис тоже искал) я пока в интернете не нашел.
СЛУЧАЙ 2. В той же дивизии некоторое время воевал Дубинда Павел Христофорович, старшина роты 293-го гвардейского стрелкового полка, первый из советских воинов, удостоенный звания Герой Советского Союза и одновременно полный кавалер ордена Славы. Всего за войну так награжденных было всего 4 человека. Слышал в те 70-е, что полный кавалер ордена Славы считается как герой.
Он жил в в 70-е уже на покое в том же небольшом селе, откуда ушел на войну, в живописных лиманах Днепровского залива. Только село к тому времени переименовали, в честь его и еще нескольких человек, в "Геройское". С этого небольшого села вышло аж 6 героев,- 4 Советского Союза и 2 Соцтруда. Википедия сообщает численность населения 670 чел. в 2001 году. В конце 70-х мне показалось, что там было с тысячу жителей. В любом случае, примерно каждый сотый или стопятидесятый житель села- герой. Ни одного объяснения этому явлению не встречал.
Когда мы приплыли после обеда теплым летним днем из Николаева в село, его дома не было, но кто-то из домашних сказал, что он скоро должен объявиться. Во дворе был крепко сколоченный большой дощатый стол с навесом, мы там и расположились. Павел Христофорович вскоре появился, по-простому поздоровался со всеми нами, тоже сел за стол, и, опередив наше обращение к нему, сходу предложил нам отведать его вяленой рыбки, висевшей под навесом. Мы, застеснявшись, отказались. Он поначалу удивился, но, по-видимому, угадав нашу стеснительность, дальше настаивать не стал. Это был крепко сбитый мужчина, несмотря на то, что уже перевалил за 60, без всякой дряблости сильные руки, видные в рубашке с короткими рукавами. Он рассказал нам о событиях, за которые ему дали героя. Как я запомнил, он с группкой бойцов занял высотку, а запланированное услиление не прибыло. И пришлось ему несколько дней удерживать эту высотку с несколькими бойцами, когда по ним противник лупил основательно. Про эпизоды, за которые ордена Славы получил, рассказывать не стал. Потом, без видимой внешней связи, по-видимому, что-то всплыло в памяти, рассказал, как один раз брали языка. Ночью, кляп, связали, потащили. Но немец оказался крупным и сильным, начал брыкаться. Пришлось дать прикладом по затылку, затих, дотащили живого.
Мы поблагодарили, стали прощаться, было начало вечера. Он предложил переночевать у него, места много, водный транспорт сегодня уже вряд ли придет. Мы, опять застеснявшись, отказались. Он уговаривать не стал. Для совместного фотографирования он надел типа летней куртки, на которой кроме звездочки героя, никаких наград не было.
Поразила удивительная простота общения. Никакого пафоса в военных воспоминаниях. Абсолютный нуль звездности.
Дошли до берега, метрах в ста от его дома. Куча лодок, наверное, каждый дом лодку имеет, и рыбы, наверное, в этих лиманх с камышовыми островковыми зарослями много, пенсионерский рай! Стали мы моститься в эти лодки на ночлег, нас десятка полтора было. Подходит к нам мужик в длинном брезентовом плаще, видать, то ли с рыбалки, то ли сторож. Интересуется, не от Дубинды ли мы, хлопцы. Приглашает нас к себе в дворовую настройку переночевать. Тут мы не постеснялись и переночевали.
А загадка аномальной плотности героев, и среди них одного почти даже дважды героя, с этого села для меня так и осталась.
„С чего начинается Родина?“
СЛУЧАЙ 3. О нем мне рассказал почтенный ученый с Украины в начале нынешнего века, когда тесно пересекся со мной по делам. Ему было лет 10-11, как я вычислил из деталей рассказа, когда началась война. Это была украинская семья, жившая на одной из центральных улиц Киева. Отец его, офицер и коммунист, оказался на фронте командиром артиллерийской батареи. Мать продолжала работать там, где и до начала войны. После овладения немцами Киевом, состоялся марш гитлеровских войск, в том числе и по улице, где жил рассказчик. По мере движения колонны люди выходили на улицу и глядели. Рассказчик тоже смотрел вслед уходящей колонны и видел все выходящих и выходящих людей. И через некоторое время увидел вдали, как кто-то вышел уже с цветами. На объекте, где трудилась мать, стал командовать комендант, мать была оставлена на прежнем месте работы. Никто не донес коменданту, что она - жена офицера и коммуниста.
Через некоторое время повсюду появились объявления-приказы об обязанности всех евреев явиться в назначенное время в назначенное место. Соседка рассказчика, еврейка, стала собираться. Но в городе уже циркулировали слухи о том, что гитлеровцы евреев уничтожают. И рассказчик и вроде его мать (но точно не запомнил) стали рассказывать этой соседке про эти слухи, и стали ее отговаривать идти. На что соседка ответила: "Да шо вы говорите! Немцы - культурная нация!" И пошла. Больше ее не видели.
Однажды зимой мать велела сыну сходить на одно место на задах объекта, где она работала, неохраняемое, и утащить с забора одну доску, на дрова. Но когда он подошел к забору и попытался отодрать доску, неожиданно возникли два полицая. Один из них очень сильно избил рассказчика. Он несколько дней провалялся дома, и сказал, что не знал тогда, выживет ли.
К концу пребывания гитлеровцев в Киеве кто-то все-таки донес коменданту объекта на мать, что она жена офицера и коммуниста. Но комендант, уже явно осознавая, что скоро придется драпать, махнул на донос рукой.
После войны вернулся отец, без ранений и контузий, и без наград. За всю войну отцу довелось всего лишь раз увидеть противника в бою, когда фашисткие танки прорвались к батарее. Успели эти танки остановить стрельбой прямой наводкой, чего раньше не делали. На отца за успешное отражение прорвавшихся танков было написано представление на орден. И тут его вызывает к себе политработник. У которого возникла радужная идея сделать всю отличившуюся батарею отца коммунистической! Отец сказал, что это трудно, поскольку у него один боец верующий, и ни за что от веры не отречется. А другой страшно боится быть расстрелянным, попав в плен коммунистом. Политработнику ответ отца очень не понравился. Представление на отца он задвинул подальше.
Может, наградой для отца явилось то, что его семья уцелела под гитлеровцами, и даже был отрезок времени, когда им было известно, кем был глава семьи? И что полицай не забил сынишку до смерти? И не про него была песня „Враги сожгли родную хату, убили всю его семью...“ Может, есть она, высшая справедливость, и "бог не фрайер"?
|
|
Старшина, любитель « весёлых сигарет», построил роту, выдал каждому по папиросе, по горсте анаши и говорит: - Считаю до пяти. Кто за это время забьет косяк, тому 10 суток отпуска. 1,2,3,4,5 СМИРНО! Проходит вдоль строя, все на вытянутой руке держат идеально забитые косяки, и только один солдат стоит руки по швам и так задумчиво куда-то в даль смотрит. - А ты чего? - А я уже дома
|
|
Об особенностях профессионального отбора в вооружённых силах.
Возможно, эта история никак не соотносится с сегодняшней армией, дело было почти 40 лет назад. Мы тогда были на 1 курсе, в соседней роте кто-то в туалете написал фамилию старшины и через дефис слово "казёл". И вот старшина тот построил всю роту и каждого заставил написать свою фамилию, дефис и слово "казёл". Может, так по почерку найти хотел, кто сейчас узнает.
Но один курсант из 110 тогда бывших по списку отказался это писать и вместо "фамилия-дефис-казёл" просто написал рапорт на отчисление, в котором указал, что поступил в училище служить Родине, а не выполнять издевательские указания деревенского дебила. Так прямо и написал. Он уже почти отслужил срочку, армию видел и старшины не боялся.
Остальные написали.
Рапорт удовлетворили, типа нам тут не нужны такие... с самомнением...
Старшине за его выходку ничего не было.
На тот момент я это воспринял как выходку такого гордеца, что ли, ну написал бы и написал, в конце концов в училище за погонами пришёл, а не выёбываться. Но уже через два года сам писал рапорт, хотя и причины были существенно мельче, но как то почувствовал - не моё это - унижения терпеть.
Учиться таки меня оставили, всё таки с третьего курса пытался уйти, не с первого. Но на четвёртом курсе уже появилась твёрдая уверенность, что иду не той дорогой. И этой уверенности мне "отцы-командиры" добавляли и добавляли.
Несмотря на все приключения (а только на четвёртом курсе мои документы отправляли на отчисление два раза) училище я таки закончил, там была отдельная история. Но вот когда кто-то при мне пытается исполнить что-то подобное - говорят, несёт меня не по детски, ругаюсь много и всё по причине, что считаю ошибочным выбором службы выбор того, кто унижает подчинённых, а не того, кто не допускает унижение.
Потому, что когда при мне говорят об офицерской чести - вспоминаю я этот инцидент и думаю - а вот ты, рассуждатель, написал бы напротив своей фамилии слово "казёл" только потому, что так захотелось имбецилу, которому показалось что имеет над тобой власть? Или всё таки над честью даже имбецилы власти не имеют?
Честь имею.
|
|
14 признаков того, что вы солдат. 1. Вам всё время хочется есть, спать, курить и отправлять естественные надобности. 2. Вы всё делаете бегом. Даже спите и бегаете. 3. Вы высыпаетесь за сорок пять секунд. 4. Вы стойко переносите все лишения и тяготы куда скажет старший по званию. 5. Оказывается, мирное и чистое небо над страной напрямую зависит от уборки расположения, а тем более туалета. 6. Вы гладите сапоги утюгом. 7. Вы ночами зависаете не в Интернете, а над баком с картофаном. 8. От всех болезней вам помогает зелёнка. 9. Слово « пилотка» вдруг обрело для вас приличный смысл. 10. Из вас делают настоящего мужчину другие мужчины. 11. Вам еще повезло, что у вас такой старшина. 12. Вам разрешили Машку за ляжку и козу на возу. 13. Для вас навсегда останется загадкой, кто, а самое главное, зачем ворует по ночам хлястики с шинелей. 14. Вы не нарушали Присяги, а вас уже пару раз постигла суровая кара со стороны товарищей по оружию.
|
|
Конечно этой же ночью меня подняли. Пришел какой-то «фазан» толкнул в бок и сказал:
-Пойдем деды зовут.
Страшно ли было, да пожалуй нет. Видимо уже выработалась привычка. Когда тебя метелят толпой корейцы сломав об твою голову доску а потом пинками забивают под уходящий поезд вот там было страшновато. А здесь поезда не было.
Деды чифирили, человек восемь, большинство сидело на кроватях, а один лежал. Все началось с лекции об уставных взаимоотношения. Мне даже поведали о судьбе того ефрейтора который сейчас лежал в медчасти с поломанной переносицей и как он правильно себя вел по отношению ко мне. Я молчал и вникал. Но потом тот кто лежал изогнулся и захреначил мне ногой в горло. Попал в кадык и заорал:
-Ты все понял салабон?! - я смог только кивнуть головой в знак согласия, потому что не мог восстановить дыхание.
-Что ты понял?! - в этот момент я уже смог прохрипеть.
-Понял, что пиздец тебе! - и схватил с тумбочки граненный графин. Одним ударом превратив его в «розочку» о батарею отопления. И взмахнув ею перед лицами дернувшихся остальных кинулся на обидчика.
Тот оказался довольно шустрым перемахнув на другую сторону кровати. И так же шустро ломился по проходу в сторону выхода из казармы. Но я знал правило — взял нож бей! И от наших не уйдешь! Поэтому бежал следом. И у меня было преимущество, я ведь одел сапоги, а он походу был даже без носков. Поэтому чуть не сбил заходящего в тот же выход дежурного офицера части, а для меня последовала команда — стоять воин!
Я дисциплинированно остановился. Не помню отдавал честь или нет.
-Куда он побежал? - непонимающе взревел офицер.
Я скромно пожал плечами в незнании:
-Может поссать захотел?
-А это что за херня?! - показывая на «розочку» в моих руках произнес он.
-Да графин разбил когда слазил с кровати, выкинуть хочу, - смотря честно в глаза заверил я. - готов понести взыскание.
Офицер оглядел казарму, дневального на тумбочке и не увидев ничего подозрительного, скомандовал:
-Отставить. С утра доложишь старшине. А сейчас отбой.
И я поплелся на свою кровать. Больше в эту ночь меня не поднимали, вероятно боялись, что старшина разбитые графины на всех поделит. Да и офицер беспрерывно шарахался так видимо мне и не поверив.
От дальнейших разборок меня с утра спас командир части. Но это другая история, расскажу как будет время.
|
|
Учились мы однажды чему-нибудь и как-нибудь в Новороссийском Высшем Инженерном Морском Училище (НВИМУ).
По соседству с нами располагались различные заводы - по производству Пепси-Колы, радиозавод, винзавод. Но особого курсантского внимания заслуживал, пожалуй, завод пивоваренный.
Время от времени (как правило по-выходным) нас выстраивали по-ранжиру и отправляли трудиться на благо транснациональной корпорации Пепси-Кола. С транснационалами нашего континента, очевидно, регулярно происходили авралы, которые требовали немедленного внедрения дополнительных рабочих рук для разгрузки, переноски, сортировки и проч., и наличие по соседству морского училища оказывалось как нельзя кстати. И всякий раз, вернувшись с работ обпившимися пепси-колой, мы задавались вопросом - а почему, интересно, курсантов направляют всегда на пепсикольный завод, но никогда - на пивоваренный. Конечно же мы хорошо осознавали причину и понимали, что подобное времяпрепровождение никогда не пойдёт дальше наших шуток. Действительно, что может быть абсурднее отправки сотни восемнадцати-, двадцатилетних молодцов для работы на пивзавод?
Но однажды прошёл слух, что роту старшекурсников таки собираются туда направить. И вот уже даже вроде и отправили. По мере продвижения дня слухи эти только набирали обороты. Разумеется, мы ожидали возвращения старших товарищей с некоторым нетерпением; в первую очередь желая либо подтверждения либо опровержения охвативших нас новостей.
В назначенное время никто из них в расположении своей роты не появился. Не появился также никто ни через час, ни через два.
Часа через три тягостного ожидания на дороге нарисовалась группа из человек десяти - весёлая и разговорчивая. По их внешнему виду сразу было понятно, что слухи скорее подтвердились, чем опровергнулись.
Я в тот день стоял в наряде "на тумбочке", поэтому имел удовольствие наблюдать происходящее не только в режиме реального времени, но и в трёхмерном формате.
Через другой час появилась вторая группа - ещё веселее и разговорчивее. И так они и прибывали - малыми группами, короткими перебежками. И вот подошла ночь и, казалось бы, все окончательно вернулись и "отбились". Однако нет. Глубоко заполночь на пороге появился их старшина. Передвигаясь на четвереньках, он двинулся вверх по лестнице на четвёртый этах. В руках он держал стопку пивных этикеток и, улыбаясь чему-то своему, аккуратно раскладывал их по-одной на каждой ступеньке.
Больше курсантов на пивзавод не посылали.
|
|
- Дети, составьте предложение, где есть тема религии, представителя власти, детской литературы, любви и тайны. Вовочка тянет руку: - Марьивнна, можно я прочитаю? - Так быстро сложил? Ну, читай. - Боже! - воскликнул старшина милиции дядя Стёпа. - у меня родился сын Егорка, и неизвестно от кого!
|
|
Новороссийское высшее инженерное морское училище (НВИМУ), 1985 год.
Наконец-то наступил и для нас долгожданный четвертый курс.
Четыре лычки - это вам не жук на палочке.
Четыре лычки - это когда вместо полного построения потерявший всякую совесть дневальный кричит в коридор:
"В четырнадцатой роте вечерняя поверка произведена!"
Неужели теперь и на нашей улице?
Перед началом занятий, во время летнего отпуска, мы с другом отправились к нему на родину.
Неделя пролетела незаметно. Отлично провели время - поплавали в речке, погоняли на велосипедах, попутно снимая выдуманные нами цирковые велотрюки на мой недавно приобретённый фотоаппарат "Зенит". Обращамая плёнка Орвохром, сульфит натрия безводный, бромистый калий - вот это вот всё.
К концу поездки у меня всё-же оставалось ещё немало неотснятых кадров, поэтому я с нетерпением ждал новых ярких событий, чтобы завершить начатое.
И события эти не заставили себя долго ждать.
Ребята постарше готовились к выпуску - защищали дипломы, шли на распределение и, как оказалось, запасались альпинистским снаряжением.
Альпинизм в нашем училище по популярности уступал разве что спортивному ориентированию.
И вот тишина одного летнего утра была нарушена какой-то суетой и возгласами:
"Вы еще не видели? Идите скорее смотреть, пока не сняли!"
И мы с другом, вооружившись недавно приобретенным фотоаппаратом "Зенит", отправились на разведку.
Оказавшись снаружи, мы явились свидетелями событий, затмевающими своей яркостью любой из отснятых нами ранее велотрюков.
На высоте между четвертым и пятым этажом висела прибитая строительными гвоздями к бетонной стене курсантская форма. В те годы мы называли такие гвозди дюбелями.
Распятый "курсант" стоял (висел) в полный рост - брюки, фланка, гюйс, тельняшка - все дела.
Самым же вызывающим в той картине было, пожалуй, вопиющее нарушение ним формы одежды - фуражку-мичманку он держал под мышкой в правой руке.
Никакой норд-ост не спас бы незадачливого кадета от четырёх нарядов вне очереди, окажись тот в подобном виде перед лицом вышестоящего начальства.
Поддавшись охватившему нас всеобщему веселью, мы сделали несколько снимков вблизи, а затем отошли на сотню метров, чтобы заснять всю эту красоту панорамно, но были остановлены окриком:
"Стоять! Оба - ко мне!"
Кричавшим оказался дежурный по училищу капитан третьего ранга Присяжнюк.
Будучи дежурным по училищу, это он, выражаясь культурным морским языком, протабанил ночные события, ответственность за которые теперь возлагалась тяжким грузом на оба просвета его погон.
Однако четыре лычки - это вам не жук на палочке.
Четыре лычки - это когда вместо полного подчинения приказу уже хватает дерзости развернуться на необходимое количество градусов и рвануть наутёк, что мы с товарищем успешно и проделали.
И в самом деле - зря мы что ли все предыдущие три года бегали многокилометровые кроссы?
Шкаф бывало: "Я вас наказываю не за то, что вы совершили нарушение, а за то, что попались."
Но радость наша была преждевременной. Минут через пятнадцать в роте было объявлено срочное построение.
Перед строем возник уже упомянутый Присяжнюк, и потребовал:
"Старшина, отдай команду - фотографам выйти из строя!"
Один из наших товарищей решил, что фотографов ожидала какая-то шара (холява), и совсем уж собрался сделать шаг вперёд, но мы его опередили.
"Возьмите фотоаппарат и следуйте за мной", - приказал Присяжнюк,- "Сейчас я буду вас фотографировать.".
С этими словами он привёл нас в помещение, оказаться в котором опасались не только новоиспечённые четверокурсники, но даже и шестикурсники, которым до выпуска оставалось не более двух недель.
Присяжнюк завёл нас в кабинет начальника Организационно-строевого отдела (ОРСО) капитана первого ранга Бориса Николаевича Сверкунова.
Последний, сидя насупившись за своим столом, потребовал:
"Открывайте фотоаппарат, вынимайте плёнку, засвечивайте всю... Цветная, что ли?"
Утвердительный ответ вызвал на его лице некое смятение, напоминавщее своими очертаниями угрызения совести, однако полковник быстро овладел собой.
"А теперь идите, и снимайте со стены всю эту мерзость как хотите. Снимете - долОжите! Можете идти."
И, понурившись, мы с моим другом отправились выполнять полученный приказ.
Первая попытка зацепить с крыши злосчастное распятие куском подвернувшейся под руку проволоки успехом не увенчалась - проволока разгибалась как пластилиновая.
Пришлось идти на поклон к сварщику, который изготовил для нас из арматурной стали великолепный захват-"кошку", состоявший из трёх остро заточенных когтей.
Вооруженные верёвкой и полученным устройством, мы вернулись на крышу.
Первые попытки удачи тоже не принесли. "Кошка" попросту раздирала материю, и форма, освященная подвигом матроса Железняка, оставалась на своём месте - хоть и потрёпанной, но непобежденной.
Мало помалу, однако, лоскуты начали становиться всё тоньше и тоньше, и принялись отваливаться сами собой.
Примерно через час ткань со стены полностью исчезла; оставались только ремень, да проклятая фуражка.
Впоследствие нам довелось пообщаться с одним из тех альпинистов, который признался, что изначально планировал пропустить дюбель насквозь через бляху ремня, прихватив таким образом её к стене намертво, но затем отказался от этой затеи. Спасибо тебе, дорогой, друг Змей!
Еще через час удалось удалить и все остальные части, однако дюбеля так и остались торчать из стены немым укором, и, возможно, остаются на своих местах до сих пор.
Дня через три до нас донесли конфиденциальную информацию.
На собрании своих подчинённых начальник Организационно-строевого отдела (ОРСО) капитан первого ранга Борис Николаевич Сверкунов объявил:
"Ну, слава богу. Наконец-то хоть один выпуск догадался сделать хоть что-то оригинальное. А то вечно напьются, и бьют друг другу морды."
|
|
Преамбула.
Встретились в море три корабля - британский, советский и американский. Собрались капитаны за коньяком с сигарами и стали спорить, чьи моряки самые смелые.
Британский капитан вызвал матроса и приказал:
- Джон, залезь на мачту и прыгни в воду!
Тот залез, прыгнул, вылез из воды и пошёл переодеваться.
Советский капитан вызвал матроса и приказал:
- Иван, залезь на мачту и прыгни на палубу!
Тот залез, прыгнул, переломался и его унесли в лазарет.
Американский капитан вызвал матроса и приказал:
- Майкл, залезь на мачту и прыгни в дымовую трубу!
- Охренел, что ли, старый козёл? Сам прыгай к дьяволу в пасть! - ответил тот, дерзко глядя капитану в глаза.
- Вот видите, коллеги, смелость бывает разная!
Теперь амбула.
В 1998 году во время круиза по Карибскому морю с круизного лайнера бесследно исчезла американка Эми Линн Брэдли, 23 лет. Несмотря на все усилия, предпринятые семьёй девушки, найти её не удалось.
В 1999 году некий старшина ВМФ США во время посещения борделя на Кюрасао встретил девушку, которая сказала ему, что она американка, её зовут Эми Брэдли и попросила его о помощи. Моряк никому не сказал о соотечественнице и её просьбе, так как боялся, что его уволят за посещение проститутки. Только выйдя в отставку в 2000-х он поведал об этой встрече.
Смелость - она и вправду бывает разная.
|
|
Строевой смотр
Строевой смотр грянул внезапно. Для свежеиспечённых курсантов 1 курса 12 роты Новороссийского высшего инженерного морского училища набора 1980 года это было тревожно. Во-первых, всё, что в первый раз, напрягает. Во-вторых, отцы-командиры требовали безупречного шага и такого же безупречного пения – проход был в сопровождении строевой песни. Надо ли говорить, что курсанты радиотехнического факультета отбирались далеко не по вокальным данным, и опыт хорового пения у многих последний раз был в детском саду, когда пели «В лесу родилась ёлочка».
Проблемы начались сразу. Ещё полбеды было научиться шагать – на это быстро натаскали. Сложнее было с репертуаром. Предполагалось, что он будет стандартным: «У солдата выходной» или «День Победы». Это было банально и потому не годилось. К тому же требовалось много репетиций, а времени не было. Сто двадцать человек, из которых в лучшем случае 50 могли сносно петь хором, да ещё на ходу, нереально было за кроткий срок заставить выучить наизусть несколько куплетов и все их спеть так, чтобы начальство было довольным. Провал грозил серьёзными проблемами, тухлыми яйцами тут бы не обошлось. Срочно нужно было найти выход.
Решение нашлось неожиданно. Ссылаясь на прошлый лагерный опыт (речь шла о пионерском лагере «Орлёнок», в котором в детстве отбывал срок один из курсантов), поступило предложение пройти с русской народной песней, удобной для марша и, со слов бывшего сидельца, уже исполнявшейся в Орлёнке во время аналогичного смотра.
Правда, результат исполнения не назывался, но это было неважно. Самым удобным было то, что 1. быть запевалой вызвался сам предлагавший песню и 2. слова учить вообще было не нужно, так как он всё пел сам, а строй только хором подпевал две последних строчки припева.
На том и порешили.
Надо сказать, что песня братву позабавила. Её нашли весёлой. Возникли некоторые сомнения, что её примет худсовет в лице начальника ОРСО (организационно-строевого отдела) и его заместителя, не говоря уже о командире роты, который в вопросе выбора репертуара положился на курсантов, но решили рискнуть. Какие претензии к народной песне? Ну, а то, что её привезли аж из международного пионерлагеря, сразу обрывало всю критику. В общем, песню быстро отработали и доложили о готовности.
Разумеется, перед смотром комсостав училища решил провести генеральную репетицию. Прослушивание было назначено на плацу, где рота за ротой проходили другие курсы с одним и тем же репертуаром. После того, как уже сбились со счёта от бесконечного прослушивания «Дня Победы» и «У солдата выходной», жюри размякло под солнцем и заскучало. Офицеры беседовало между собой, вполуха слушая приближающееся каре радистов-первокурсников. Благо, они заходили издалека, и первые куплеты были не слышны.
Но то, что расслышали, было необычным. Это была какая-то неизвестная песня. Офицеры, не прекращая беседы, лениво повернули головы. Рота приближалась.
Спрятанный в середине строя запевала старательно выводил:
«Пошли девки да покупаться,
Пошли девки да покупаться, эх,
Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп!».
Старательно печатающие шаг со свирепыми лицами, курсанты хором подхватили:
«Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп!».
Благостыне лица офицеров, разобравших лишь припев, светились благословляющими улыбками. Ребята раскопали что-то народное, почти историческое, вроде «Ой, вы сени мои, сени», под которые лихо маршировал через австрийскую деревню строй русских солдат в известном фильме Бондарчука «Война и мир». Хорошо, молодцы. Лихо шагают.
«Поскидали да рубашонки,
Поскидали да рубашонки, эх,
Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп!».
И 120 молодых лужёных глоток хором повторили задорный припев.
Безмятежность командиров по инерции катилась, как мяч по полю, тем более что было далеко, и они уловили лишь что-то про рубашонки, пчёлушку и гоп-гоп-гоп. Ненаказуемо. Никакой крамолы пока не было, но командир роты кап-три Виктор Петрович Василюк уже сердцем почуял неладное. Он был единственным, кто не улыбался, потому что уже успел узнать свои кадры, и интуиция подсказывала ему, что надо ждать какого-то сюрприза. Скорее всего, неприятного. Его лицо не изменилось, но он не улыбался в усы, а напряжённо вслушивался в слова, наверное, в душе сожалея, что не проверил тест в последний момент.
Рота приближалась к принимавшим парад, и уже не только припев, но и сами слова песни были довольно внятно слышны.
«Подкрался к ним да вор Игнашка,
Подкрался к ним да вор Игнашка, эх,
Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп!».
«Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп!» - эхом отзеркалил припев печатающий шаг строй.
«Покрал вор да рубашонки,
Покрал вор да рубашонки, эх,
Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп!».
« Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп!» - раскалёнными гвоздями вбивались в головы шокированных офицеров слова припева. Судя по лицам, они не знали, как реагировать и что делать. Это был самый настоящий транс.
«Посмелее одна нашлася,
За Игнашкою погналася, эх,
Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп!».
Рота завершала проход мимо остолбеневших офицеров, начавших понимать, что что-то происходит, что-то рушится, большое, глобальное, но что делать, пока неясно. И останавливать проход нельзя, и слушать дальше нельзя. Транс продолжался.
«Эй, кума, прикрой миронью
Своей белою ладонью, эх,
Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп!» - горланил запевала, скрытый в глубине строя, и уже прошедший трибуну квадрат добил оторопело повернувших головы вслед отцов-командиров:
«Пчёлушка, пчёлушка, чудо-чудо удалушка,
То ж было, это ж было, гоп, гоп, гоп».
Немая сцена из ревизора повисла над тем местом на плацу, где стоял комсостав. Можно догадаться, какие смешанные чувства им владели. Строевая машина-начальник ОРСО Борис Николаевич Сверкунов задумчиво смотрел вслед удаляющихся бритых затылков и, наверное, был рад, что предусмотрительно проверил готовность к смотру. Что творилось на душе у командира роты, решительно неизвестно.
Но и перегибать палку было нельзя. Хулигански-эротическая народная песня рвала шаблоны, но не позволяла отнести дело к идеологической диверсии. Большой разбор полётов был вреден. Легче было всё отнести к разряду обычных курсантских шалостей. Так, видимо, и решили. Во всяком случае, что там было дальше у офицеров, курсанты не видели. Они смотрели друг на друга с видом сыгравших спектакль актёров в ожидании решения худсовета. Шалость удалась, но смеяться особо не хотелось. Все ждали реакции Системы.
На следующий день роту построили в экипаже.
То, что следствие решили не проводить, все поняли уже по внешнему виду командира. Его лицо не было злым, глаза не метали молнии, он не смотрел в лица курсантов и, глядя в пол, сообщил, что общие решением комсостава песню решено заменить. Как не подходящую для строевого смотра. Надо сказать, что строй стоял, не дыша, и вопрос не последовало.
На вопрос «Какие есть варианты, времени мало», запевала, справедливо опасавшийся из-за гнева командира ближайший месяц не вылезать из нарядов, на свой страх и риск брякнул из строя: «Можно «Варяг», товарищ командир!».
«А слова успеете выучить?» - в голосе командира была усталость. Он, видимо, уже не ждал от своей роты ничего хорошего.
«Так точно, успеем» - заверил запевала. «Там учить нечего, я всё спою, а подпевать придётся только последние две строчки.»
«Как в этой, что вы пели? – командир явно сомневался.
«Так точно! То есть никак нет. То есть там слова другие!».
«Я знаю», – сказал командир и подвёл черту прениям: «На это раз чтобы без сюрпризов. Приступайте немедленно, прямо сейчас на тумбочке скажите всем текст и уточните, что поют все. Пусть все возьмут листки бумаги и ручки. После этого – на плац. Старшина Шабатура, организуйте занятия!»
«Есть» – мрачно ответил старшина.
Рота поняла, что шутки кончились.
С «Варягом» всё было легче лёгкого. Прошли хорошо, запевала смывал подозрения чуть ли не кровью, строй повторял лишь последнюю строчку, и всё прошло благополучно. Офицеры были настороже, но как-то обошлось. Замечаний не было.
Похвал, правда, тоже.
После этого почему-то училище больше не проводило конкурсов строевой песни до самого выпуска 12 роты. Руководство, видимо, утратило интерес к этому жанру. Курсанты отнеслись к такому решения с явным пониманием.
|
|
Звонок из глубины океана, длиною двое суток и ценою 28 жизней
Это история об очень длинном телефонном звонке. Именно звонке — это
когда телефонный аппарат издает звенящий звук «др-р-р-р-р-ринь».
Пожалуй, это был самый длинный телефонный вызов в мире, но, к
сожалению, представителей Книги рекордов Гиннесса не было рядом, чтобы
зафиксировать это.
Вот представьте себе картину: Северная Атлантика, бескрайний океан
спокоен и ленив, и среди ледяных волн плавает буй, на котором стоит
старинный телефон и бесконечно звонит. Кристально чистый воздух
разносит на несколько кабельтовых эту леденящую душу трель, эту мольбу
о помощи. На другом конце провода… на глубине 60 метров… 28 человек
очень надеются, что кто-то услышит этот звонок, поднимет трубку и
спасет их. Это был звонок длиною двое суток. И ценою в 28 жизней. Вам
интересно? Итак, обо всем по порядку.
В начале XX века в Соединенных Штатах Америки строились подводные
лодки серии S. Их было выпущено 36 штук. Для своего времени это был
вполне удачный проект. Некоторые субмарины серии S дожили до 40-х
годов и даже принимали участие во Второй мировой войне — барражировали
в районе Алеутских и Соломоновых островов в Тихом океане.
На палубе субмарины под номером S-1 был оборудован цилиндрический
ангар. В нем размещался сборно-разборный биплан Martin MS-1. Но
дальнейшие испытания не показали никаких достоинств подлодки в
комплекте с гидросамолетом, и эксперименты в этом направлении
прекратили. Моряки попозировали на его фоне для потомков, и его
отправили в утиль.
Субмарина — героиня рассказа носила номер S-5. Она была спущена на
воду в 1919 году, а в августе 20-го приступила к ходовым испытаниям.
Проверка всех систем и механизмов проходила в Северной Атлантике,
недалеко от мыса Делавэр. Все шло своим чередом, экипаж привыкал к
своему боевому кораблю и четко выполнял приказы капитана. Все задачи
были выполнены, и остался только последний экзамен — экстренное
погружение.
Капитан корабля Чарльз Кук дал команду на погружение. При этой команде
самое главное — не забыть закрыть клапан главной вентиляционной
магистрали, которая снабжает подлодку наружным воздухом. Но старшина,
который заведовал этим клапаном, то ли замешкался, то ли растерялся,
то ли думал о чем-то сухопутном и приятном.
И он не успел его закрыть. Случилось cтрашное: одновременно во все
отсеки лодки через систему вентиляции мощным потоком хлынула вода.
Пока все нужные клапаны не перекрыли, лодка набрала много тонн воды и
легла на дно. Больше всего пострадал носовой отсек с торпедными
аппаратами — он был полностью затоплен. Глубина в том месте оказалась
небольшой — всего 60 метров, но это мало добавляло оптимизма. Потому
как подать радиосигнал бедствия через толщу воды тогда было технически
невозможно. Экипаж прекрасно понимал, что их никто и никогда не найдет
на этом богом забытом дне у мыса Делавэр.
Вы не знаете, есть ли в английском языке аналог фамилии Кулибин? Ну, если есть Мистер Been, почему бы не быть мистеру Cool-i-Been-у. В общем, в экипаже субмарины S-5 нашелся свой Coolibeen. Вероятнее всего это был либо радист, либо электрик. Он нашел длинный кабель,
подсоединил его к корабельному телефону, прикрепил телефон к
сигнальному бую и отправил его на поверхность. Вот так в открытом
океане раздался обычный телефонный звонок. Ледяные хрустальные волны,
и над ними леденящий душу «др-р-р-р-ринь!».
Телефонный сигнал «Спасите наши души!» раздавался долго. Очень долго.
Десять часов. Для людей, запертых на глубине, каждая минута тянется
как вечность. Проблема усугублялась тем, что тот район был
малосудоходным, и телефонный СОС могли услышать только чайки да
альбатросы. И тогда капитан, носящий замечательную морскую фамилию
Кук, принял очень важное и волевое решение. Если говорить по-русски,
то он решил поставить свой корабль «на попа». Глубина — 60 метров, а
длина подлодки — 70, а это значит, если удастся поставить ее
вертикально, носом на грунт, то кормовая часть будет выдаваться над
водой. А это уже кое-что — такой «поплавок» трудно не заметить.
Идея, конечно, очень рискованная. Главная опасность при таком маневре
— это кислотный электролит из аккумуляторов, который может разлиться и
своими ядовитыми парами отравить людей. Но экипаж поверил своему
капитану. Сообща офицеры и механики разработали подробный порядок
действий для каждого моряка, и оставалось только надеяться на точный
расчет и слаженность действий всей команды.
И вот раздалась неслыханная до сих пор в морской практике команда:
«Приготовиться к всплытию кормой!» Стальная сигара подлодки плавно
пошевелила кормой, та стала подниматься… и через несколько минут
субмарина уже стояла практически вертикально, с небольшим наклоном,
мягко опираясь носом на грунт. Вы представляете, что в это время
творилось внутри? Тонны воды хлынули в носовые отсеки, сметая все на
своем пути. Стоявшие наготове моряки выдернули за руки последнего
моториста и с трудом успели задраить люк, ведущий теперь уже вниз.
Экипаж собрался в кормовом отсеке-поплавке. Живы были все. А над
океаном продолжал раздаваться одинокий и печальный телефонный звонок…
Он пугал пролетающих мимо чаек и проплывающих косаток почти двое
суток.
И тут подводникам несказанно повезло — по удачной случайности
неподалеку проходил военный транспорт «Алантус».
Сначала вахтенный увидел на поверхности огромный буй удивительной
конструкции с торчащими винтами, а потом услышал звонок телефона.
Тогда матрос решил, что сходит с ума.
Когда моряки «Алантуса» подошли на шлюпке, один из них снял трубку и
спросил: «Алло, а что это за судно?»
Ему ответили: «Американская субмарина S-5»…
Матрос с трубкой был крайне удивлен, растерян и обескуражен, но вслух
сказал совсем другие слова (матерно-морские), а потом ничего лучше не
придумал, как спросить: «Куда вы направляетесь?»
На что получил шикарный американский ответ: «Прямо в ад!»
В этот день ни черти в аду, ни ангелы в раю так и не дождались 28
человек, уже внесенных в их списки. Командир подлодки и моряки
«Алантуса» нарушили все их планы. Подводники были спасены. Последним
свой корабль покинул капитан Кук. Этот отважный и смекалистый офицер
спустя 20 лет станет командиром линкора «Пенсильвания» и вместе с ним
переживет воздушную атаку японских камикадзе в Пёрл-Харборе После
войны Чарльз Мейнард Кук-младший дослужился до звания адмирала и был
назначен командующим 7-м американским флотом в Тихом океане.
|
|
Подводная лодка подходила к причалу. Старпом с интересом наблюдал, как будет швартоваться наш новый командир, у которого этот выход в море был первым в качестве командира большой подводной лодки. Вообще-то, он не был штатным командиром: наш кэп поступил в академию, должность была вакантной, а в море ходить надо, поэтому нам дали приписного командира с соседнего экипажа. Тот командовал «эской», но имел допуск на «букашку», вот его и назначили временно, пока искали для нас кандидатуру.
Швартоваться собирались левым бортом. Старпом, смоля «беломорину», отмечал про себя, что пока командир всё делает правильно. «Хотя, пожалуй, скоростёнка великовата», – подумал старпом.
- Товарищ командир, пора гасить инерцию, – подсказал он.
- Сам знаю, старпом, – недовольно буркнул командир.
«Да мы ещё и обидчивые, – подумал старпом. – Ну-ну, командуйте, сэр».
Бортовые моторы работали «средний вперёд». Даже штурман нетерпеливо поглядывал на мостик – когда же начнём «тормозить»? Наконец, старпом не выдержал:
- Товарищ командир, пора…
- Бортовые моторы малый вперёд! – прервал его командир.
- Товарищ командир, маловато будет, надо бы на «стоп», - опять не выдержал старпом.
- Кто лодкой командует, старпом? - оборвал его командир.
«Прямо как наш старшина роты, - вспомнил старпом курсантские годы, пожав плечами и отвернувшись от командира. - Тот тоже постоянно говорил, мол, кто ротой командует, я или командир?»
Лодка тем временем пошла медленнее, но недостаточно, даже командир это заметил. В его голосе послышалось лёгкое волнение:
- Бортовые моторы - стоп! - скомандовал он.
- А вот теперь пора уже назад отрабатывать, - буркнул старпом вполголоса, кинув взгляд в сторону причала, который надвигался на лодку излишне быстро. Потом, повернувшись к командиру, сказал:
- Товарищ командир, не успеем.
- Вижу, старпом, - сдался командир. - Бортовые малый назад!
Дальше с периодичностью в минуту, под старпомовское «не успеем», последовало командирское крещендо:
- Бортовые средний назад! - Бортовые полный назад!!! - ТРИ МОТОРА ПОЛНЫЙ НАЗА-А-АД!!!
…Эхо над гаванью: «Ад-ад-ад» было прервано скрежетом левой «скулы» лодки по гранитной стенке причала. Судорожно вцепившись в поручень, зажав в зубах погасшую «беломорину», старпом печально следил, как корабль таранит причал. Когда лодка, наконец, остановилась, старпом вынул изжёванный окурок изо рта, отправил его щелчком за борт и спокойно заметил:
- Я же говорил, не успеем…
Судоремонтный завод был залит спиртом, но покорёженную скулу «сделали» за пару дней. А приписной командир, с лёгкой руки старпома, получил прозвище «Полный назад».
Андрей Зотиков
|
|
Рецепт вареной колбасы , - достояние СССР. Был только один магазин, где она продавалась всегда, - гастроном Смоленский. Вот на нем все и держалось. Любой мог запросто приехать в Москву и купить вареной колбасы.
С тех пор прошло много лет, бизнесмены отжали производство у красных директоров, и все меньше и меньше мяса стали класть в колбасу. Бизнесмены катали шлюх в куршавели, а народ привыкал. Привыкал, привыкал и таки привык.
Настанут новые времена, когда Россия рванет в экономике и военном деле и освободит весь мир от терроризма, русофобии и наемничества. И на развалинах Вашингтона седой старшина будет угощать чернокожих детишек бутербродами с нашей колбасой.
|
|
