Результатов: 153

151

Памятник Екатерине II, что перед Александринским театром, украшают скульптуры её выдающихся сподвижников. В их числе достойное место занимает генерал-фельдмаршал Пётр Александрович Румянцев-Задунайский, блестящий полководец, добывший славу в битвах при Ларге и Кагуле. В молодости Пётр Александрович грешил "леностью и забиячеством", а также большой слабостью к прекрасному полу. С годами он превратился в непобедимого военачальника, по-отечески заботившегося о своих солдатах, за что и был обласкан императрицей. Однажды Румянцев, выходя из церкви после богослужения, на котором присутствовала Екатерина II, заметил в толпе своего бывшего офицера и подозвал его.
- Давно ли в отставке? - громко спросил генерал-фельдмаршал.
- Семь лет, по милости вашего сиятельства, - ответил заробевший ветеран.
К разговору прислушалась находившаяся неподалёку Екатерина.
- Женат? - продолжал расспрашивать Румянцев.
- Женат, по милости вашего сиятельства.
От близости царственной особы и разодетых придворных отставной офицер совсем смешался.
- И дети есть?
- Трое, по милости вашего сиятельства...
При этих словах императрица рассмеялась:
- Не знала я, Пётр Александрыч, что ты такой милостивый!..

153

Накануне премьеры спектакля "Собор Парижской Богоматери". Роль горбуна Квазимодо досталась старожилу театра. Спектакль, по идее режиссера, начинался с того, что Квазимодо в полумраке должен был под звук колоколов пролететь, держась за канат через всю сцену. Но был у него один маленький недостаток - очень уж он любил водочкой побаловаться. И вот настал день премьеры. Перед премьерой пришел актер-ветеран на спектакль вусмерть пьяным. Шатаясь из стороны в сторону, добрел до гримерки, нацепил горб и лохмотья Квазимодо. Зал полон. До начала спектакля остались считанные минуты. Режиссер, повстречав его, опешивши сказал: - Да вы же по сцене пройти прямо не сможете, не то, что на канате летать. - Да я 30 лет на сцене и прошу за этот счет не волноваться, - пробурчал актер и направился к сцене. На сцене полумрак, зазвонили колокола, вдруг, через всю сцену, слева направо пролетел Квазимодо, затем справа налево пролетел Квазимодо, затем еще раз и еще раз... Раз эдак на шестой, Квазимодо остановился посреди сцены и повернувшись к переполненному залу спиной, держа канат в руке и смотря на кулисы, в полной тишине произнес: - Итить твою бога мать! Я тут, как последняя сука карячусь, а эти козлы еще даже занавес не подняли!

1234