Стишок №6 за 28 марта 2021

Шёл в Суэце сухогруз,
Вёз какой-то важный груз.
В берег вдруг воткнулся носом,
Берег не размыть насосом,
Весь канал там перекрыт,
Караван стоит корыт.
Все корыта с важным грузом,
Груз для них теперь обуза.
Не пройти канал тот прытко,
И торговле лишь убытки.

Аналог Notcoin - Blum - Играй и зарабатывай Монеты

берег груз канал грузом важным корыт корыта

Источник: anekdot.ru от 2021-3-28

берег груз → Результатов: 6


1.

Ветеран моря.

Это был очень усталый корабль. Его мачты, грузовые стрелы и сам корпус, казалась, говорили: «Я стар! Зачем меня продолжают мучать и заставляют ползать из одного порта в другой?!»
В самом корабле, несмотря на последствия от многочисленных ремонтов и модернизаций, все ещё можно было угадать изначальный силуэт легендарного «Либерти» - самого массового транспорта времен Второй мировой войны. В свое время американские судоверфи наделали этих пароходов невероятное количество, доведя суммарный выпуск всех типов таких судов до трех единиц в сутки уже к середине войны. Качество поспешно изготовленных кораблей было отвратительным, особенно в ранних сериях. По сути своей, пароход типа «Либерти», официально рассчитанный на пять лет эксплуатации, был одноразовым и окупал свою постройку уже в первый рейс через Атлантику, доставив свой «ленд-лизовский» груз из Америки в Европу.
Тем более удивительно было встретить подобный исторический экземпляр в захолустном карибском порту на самом излёте двадцатого века.

Под стать своему пароходу был и его капитан-механик: дочерна загоревший тощий мужик раннего пенсионного возраста в шортах, сувенирной капитанской фуражке и шлепанцах на «босу ногу». Он представился Виктором и рассказал нам свою историю.
В далеком восемьдесят каком-то году Витя трудился механиком на этом, советском еще судне. Начинавшийся в России капитализм подхватил старый пароход и бросил его вместе с командой в руки новому судовладельцу из Греции. Постепенно экипаж на судне менялся, становясь все более и более интернациональным. Виктора же, как единственного оставшегося специалиста, досконально знавшего устройство раритетного судна, новый хозяин ни за что не хотел отпускать.
Как только последний оставшийся русский моряк порывался списаться на берег, ему тут же увеличивали оклад вдвое и он оставался на пароходе еще на полгода. Судно меняло владельцев, страны регистрации и порты приписки, но не механика. В какой-то момент Витя осознал, что Ленинград уже давно стал Санкт-Петербургом, а дома его никто не ждёт. Жена с ним развелась, дочь выросла и выскочила замуж за итальянца.
Без регулярного докования и капитального ремонта некогда гордый «Либерти» стремительно ветшал и его перестали пускать: сначала в приличные порты, а потом и почти во все остальные.
Каботажные рейсы по Карибскому морю не такие доходные, как трансатлантические, так что очередной судовладелец, осознав незаменимость своего судового механика, решил не платить тому зарплату, а взял в долю, сделав своим партнером.
Получив права собственника, Витя сократил еще одну затратную должность на судне – капитана, и, возложив эти обязанности на себя, переселился в его каюту. "Хорошо ещё" - добавил он к своему рассказу: «что в цивилизованные порты заходить нам уже не придется, а в этих тропических задворках, где мы "каботажим", местные власти не имеют привычки тщательно провеять судовые документы.»

Окончив своё повествование, старый моряк достал из кармана связку ключей и, показав их, сказал: «Это ключи от моей квартиры на Петроградке. Не знаю, что там сейчас.» Потом, тяжело вздохнув, спросил: «Как вы думаете, я когда-нибудь туда вернусь?»

2.

Ходили мы как-то в поход в 11 классе, летом, человек 20-25 детей с двумя преподавателями, на лодках.

В том походе было все: было сужение реки, когда разгруженные лодки пролетали между камнями под мостом, а преподаватель стоял на мосту и крикoм направлял ребят в лодке; были узенькие каналы, где один шел по воде и тащил лодку за собой на веревочке, второй, сидя в лодке, веслом отталкивался от берегов, а остальные несли груз по берегу; было мелководье, когда по отдельности перетаскивали вещи и лодки на руках. Один из преподавателей, наш физрук, любил походы, и маршрут прокладывал сам. В том походе у нас было все, и вплавь, и волоком, и сломанные весла. Были и слезы в траву от усталости после очередного длинного перехода - причаливаешь наконец-то к берегу, выбрасываешь из лодки вещи, и прежде чем ставить палатку, тупо падаешь мордой в траву... и слезы катятся из глаз.

В очередной раз пришвартовались на ночлег, - черника, палатки, готовка, кто-то на рыбалку ушел. А мы с другом Митькой решили сделать кружок по острову, вокруг стоянки. Под философские разговоры сделали один кружок, к слову, остров нам показался небольшим... разговор не закончился, обед дежурные еще не сделали, и мы пошли на второй круг.

На втором круге мы поняли, что это не остров. Темнело быстро. Мне казалось, Митя суетится и уже не ходит, а бегает. Я четко помню, что по земле шла какая-то канава, и Митька, быстрыми шагами убегая в сторону предполагаемого места нашей стоянки, выписывал относительно этой канавы дугу... помню мысль, что вот так кажется люди бегают в лесу по кругу. Крутилось еще что-то в голове про соль и спички. Помню, как схватила Митю за руку, чтобы мы просто с перепугу не разбежались в разные стороны.

В какой-то момент мы поняли, что к стоянке не выйдем, и что надо выбираться обратно к реке. К воде мы вышли довольно быстро, все-таки тут много мозгов не надо. Какое-то время шли вдоль берега, пока не увидели на том берегу огоньки чьей-то стоянки. Митька решил плыть на ту сторону за помощью. В темноте было страшно оставаться одной на берегу, и я по камням упрыгала поглубже в реку, в ту сторону, куда уплыл Митька. Время тянулось медленно, но Митька обратно все же приплыл, на лодке, с парой бухих мужиков.

Нас долго пытали, где стоянка... и не добились ничего. Потом мужики догадались спросить нас, как стоянка выглядела: сколько палаток, какой берег, были ли собаки. В общем, по этому описанию они узнали нашу стоянку среди всех стоянок, которые они проплыли по пути. Далее гребли мы, а они нам давали мудрые советы, как это правильно делается. Митька был мокрый и продрогший, я была на вершине Эвереста по количеству адреналина после получаса в темноте и неизвестности в ожидании Митьки - так что гребли мы с энтузиазмом.

Когда мы добрались до нашей стоянки, выяснилось, что никто и не заметил нашего отсутствия. Мужики, поржав, сказали, что за такое минимум пара бутылок водки полагается. Помню, что идейный начинатель физрук ничего не сказал, а трусоватый прихлебатель трудовик испуганно ругал нас, что мы обратились за помощью и не пошли дальше до ближайшего населенного пункта.

Уже на утро Митька рассказал, как сводило ноги судорогой в воде, как он вообще не понимал, куда плывет в темноте. Как вывалился он в ночи к костру весь мокрый и стуча зубами объяснил, что там еще девчонка где-то в лесу. И да, по его словам, в лесу кругами бегала я, а он ну вот ни капельки не боялся.

3.

ПАСТЬ ГОЛЛУМ И БАРЖА ЗЕЛЁНОГО ЛУННОГО СЫРА НА ЕНИСЕЕ

У Ромы Бурлака, которого в Красноярской ролёвке больше знают под звучным именем - Пасть, возникали иногда довольно сумбурные идеи. Например он мог придти к тебе ночью постучавшись пальцем в окно, и предложить отправиться прямо сейчас в путешествие без какой-то особой определённой цели. Что-то типа пешего паломничества:

"Пошли, говорил он, прямо сейчас пешком до Железногорска сходим".

Причём ещё и босиком. Ну или до Дивногорска. А это что-то около 30 км по трассе. Предпринимал он подобные пешие туры не только со мной, но и ещё с некоторыми моими друзьями. И в них сходить мне по счастью не удалось. По пути он сильно накидывался алкоголем, и по слухам по пути в Дивногорск спровоцировал на мосту глупую драку с гопниками, а в другой раз по-пьяни зачем-то пытался спереть у хачика арбуз, и этим тоже впутал своих попутчиков в весьма глупую и некому не нужную драку.

Но о том как мы с ним ходили пару раз пешком в Железногорск, закрытый режимный город, куда вход до сих пор по пропускам, я расскажу как-нибудь в другой раз...

В этот раз я расскажу лучше как Пасть плавал голым на баржу за зелёным сыром.
В город тогда очередной раз приехала одна томская фрикса - Инь-Яня. Это дивный фрик из уже вымирающего вида эльфиек - автостопщиц с флейтами, одетых в самошитый этнический и довольно экзотичный прикид.

Инь-Яня была вся с ног до головы оранжевой, потому как этот цвет лучше всего бросается в глаза на трассе, ассоциируясь с жилетками дорожных рабочих. Стопщик в таком прикиде имеет гораздо больше шансов уехать. А Инь-Яне с её довольно вредным характером - это было очень нужно. Раза три она приезжала к нам с кем-то в паре, и каждый раз этот кто-то кидал её одну за вредный характер у нас в Красноярске. Два раза я как джентльмен, бросал все свои раздолбайские дела у себя в городе, и увозил обратно в её родной Томск, но на третий раз уже сказал ей "Стоп, хватит! Больше я с тобой никуда не поеду"!

Но это пока был ещё самый первый раз. Встретив её где-то в центре всю такую ярко оранжевую как июльское солнце, мы с Пастью водили её по своему городу, показывая наши местные достопримечательности. Кстати, самым забавным во всём её оранжевом прикиде был шмотник сделанный из детских оранжевых колготок. Те самые детсадовские колготки с грубым швом через всю задницу. В советское время в такие наряжали даже мальчиков до самой школы. На них завязывалась оранжевым шнурком горловина, а сами чулки служили как бы лямками к шмотнику...

По пути что-то выпивали, и Пасть всю дорогу пытался раскрутить её на выпивку, обещая, что "завтра" всё вернёт, тогда как завтра она собиралась уже ехать назад к себе в Томск, а я вроде бы как подписался её туда провожать. При том, что сама она при своих этнических замашках практически с нами не пила... И поэтому взывала к его совести, не ведясь на провокации.

Вечер и алкоголь завели нас ближе к июльскому вечеру, на очень крутой берег Енисея в Академ городке. Там мы подсели к каким-то отдыхающим девушкам, любуясь сверху на Енисей и продолжая что-то там распивать. А с этого очень высокого и крутого берега, где сейчас уже давно стоит храм, нашему праздному взору открылась стоящая посреди Енисея баржа, гружёная чем-то жёлтым как заплесневелый сыр.
И у нас разгорелся горячий спор, о том что может быть на этой барже. Причём Пасть упорно склонялся к версии и том, что там лежит груз из окаменевшего зелёного сыра, из которого по версиям некоторых упоротых мракобесов сделана луна.

И чтобы проверить эту версию, Пасть решился доплыть до баржи вплавь, несмотря, что до неё было метров сто. Её предусмотрительно поставили на якорь чуть ли не посреди Енисея, дабы этот бесценный лунный сыр не расхитили.

Пасть спустился к воде крикнув нам чтоб присмотрели за его шмотками, и рисуясь перед девушками разделся догола. Кстати, те случайные девушки, к которым мы подсели, этого жеста совершенно не оценили, и тут же смутившись ушли. А уже изрядно подвыпивший Пасть нырнул в воду и поплыл вниз по течению к барже...

Если вы не сибиряк, и никогда не пытались купаться в Енисее даже летом, то лучше и не пробуйте. Течение почти везде там очень мощное, а вода даже летом очень холодная. Многие горе самоубийцы, что решаются спрыгнуть с коммунального моста, попав в стремительное течение, тут же внезапно раздумывают топиться, но уже поздно...
Выплыть из стремнины почти никому из них уже не удаётся...
Я всё это прекрасно знал, сбегая вниз по косогору, потому как сам купался в нём довольно часто. Купание в Енисее выглядит примерно таким образом: Метров в пяти от берега где течение не такое сильное, можно ещё окунуться по грудь. Но если ты ныряешь чуть дальше тебя тут же закручивает мощным потоком, и несёт дальше. Тут тебе уже нужно грести что есть силы к берегу, чтобы тебя не слишком сильно далеко унесло от твоих вещей на берегу... Очень бодрит с утра, и моментально снимает практически любое похмелье. Если конечно у вас с сердцем всё в порядке...

Думаю, что Пасть прыгнув в Енисей, тоже довольно быстро протрезвел, но было уже поздно включать обратный ход. Ему довольно легко удалось достичь этой баржи, только благодаря тому что течение само принесло его туда. Там он подтянулся и влез на неё, и начал голый там бегать, ёжась от речного ветра. Попутно он поднял, и показал нам издалека кусок этого самого зелёного сыра. До него наконец-то начало доходить, что при таком сильном течении назад ему уже не приплыть. В отчаянии он начал махать с баржи руками каким-то проплывающим мимо рыбакам. Но те увидав его голожопого как Голлум, лишь посмеялись и проплыли мимо...

Вечерело, на Енисее становилось всё холоднее, и Пасть наконец-то решился плыть в обратный путь. Он оттолкнулся от баржи, и его тут же понесло дальше по направлению к коммунальному мосту. А мы с Инь-Яней бежали вслед по берегу неся его шмотки. Инь-Яня с вещами отстала очень быстро, а я преодолевал бухту за бухтой, ожидая за каждым поворотом не увидеть его головы над поверхностью, и нырять за ним уже самому, чтобы вытащить из воды его ослабевшее тело...

Но метров через двести ослабевшего Пасть таки вынесло к берегу, в побелевшей руке он судорожно сжимал какой-то зеленоватый камень ядовито зелёного цвета. Это был кусок производственной серы...
Так мы узнали что было на той чёртовой барже, ради которой Пасть чуть не утоп. Не лунный зелёный сыр, а зелёная сера, которой черти топят свои котлы в аду.

4.

Переправа, переправа: берег левый, берег правый...

Кто читал Твардовского, знает как опасна переправа во время войны.
Но и в мирное время переправа через "вздувшуюся", после дождя, горную речку может доставить массу впечатлений.

Там, где до осадков тек небольшой прозрачный ручей, после дождя клокочет бурый грозный поток. Опытные туристы знают, что переходить вброд через горную реку смертельно опасно: бояться надо не глубины реки (максимально по грудь), а силы потока: протащит по камням, по порогам, один удар головой и все. А силища у реки неимоверная, если прислушаться, то можно услышать сквозь рев глухие стуки камней. Если такой валун, при переходе речки, попадет на ногу... наверное будет больно:-) Но и обходить не всегда возможно, справа стена, слева стена, лезть обратно? А в другом месте точно лучше?

Поймала нас с отцом однажды непогода: туда перешли еще утром, обратно шли во время дождя вечером. Шаткий мостик из перекинутого бревна еще при первых ударах стихии давно уплыл в Каспийское море. А переходить надо: здесь за плечами промокший рюкзак с грибами, злой, тоже промокший, отец, и собачка на поводке, а там за речкой: тропинка домой, сухая одежда, горячий ужин и кровать.

Эх, была не была!
Находим с отцом место, где река разбивается на несколько рукавов.
План простой: лучше плохо лететь, чем хорошо плыть.

Я, как спортсмен-легкоатлет (дарю - отличная идея для тренировок), с разбега перепрыгиваю самый бурный и опасный рукав.
Немного не долетаю до берега: где-то полметра, река вцепляется в меня!
Но это ничего: ведь я молодой и хочу жить - вгрызаюсь в каменистый осыпающийся берег руками, зубами, ногтями!
Немного борьбы и я в безопасности.

Авиаперевозки - самое быстрое и надежное средство доставки грузов.
Наш рюкзак с грибами и собачка с нетерпением ждут своей очереди.
Вернее, собачка уже отбежала на 10 метров от реки и пронзительно скулит.
Ведь в прошлый раз он (это был кобель) уже летал местными аэролиниями и знает,
что приземление я#цами об камни - это очень трогательно.

Ну хорошо, так тому и быть: первый летит, через реку, рюкзак.
Я его принимаю как самый ценный груз. Неудивительно: ведь там нелегкие результаты труда целого дня.
В горах ничего не бывает бесплатно (как, иногда, бывает на равнине: подъехал к месту на машине, накосил грибов и уехал).

Как собачка ни убегала, но чему быть - тому не миновать. Отец знаками показывает, чтобы я был готов принять пассажира.
Всегда готов!
Становлюсь в стойку ловца мячей бейсбола, а отец соответственно в позу метателей молота.
С дикими визгами и извиваниями сопровождается полет песика, ведь он плохо понимал по-русски и не знал, что его не ждет судьба Муму.
Но собачка для меня еще важнее рюкзака - друг и член семьи.
Я принимаю собачку как вратарь, с перекатом (по камням!), страхуясь, чтобы собачка не улетела дальше в следующий рукав.
Ура! все живы, все нормально!

Но что ж это папа бегает по противоположному берегу с бледным лицом и размахивает руками?
За гулом реки ничего не слышно, силюсь его понять. Он показывает пальцем за спину, а потом на реку.
Ах рюкзак?! Да, действительно! А где же он? Я же его вот здесь удобно поставил.
А нет его на нашем островке! Вглядываюсь в бурную реку - ничего не вижу, с извиняющейся улыбкой смотрю на папу и развожу руками (а-ля Кин-Дза-Дза). Наверное, я его спихнул в реку сапогом, когда ловил собачку. Островок маленький - для кувырков мало места.
Ну а река, пока я упражнялся, сожрала добычу, не помогла рюкзаку положительная плавучесть.

Папа в сердцах машет рукой и что-то кричит, это как раз тот случай, что шум реки не мешает понять на 100% чувства собеседника. Покорно жду его на островке, но отец всем видом, позой, выражая крайнюю злость, досаду, как танк перемахивает через рукава и идет не останавливаясь по воде, не отвечая на мои заискивающие реплики.

Мы на противоположном берегу, и оказывается, в довершении всего, у нашего театра был бесплатный зритель.
Из-за ближайшего камня выпрыгивает мужик, как черт из табакерки, и потрясая палкой бежит к нам.
Мужик кричит, что он почти поймал рюкзак вот этой палкой, "но он зараза нырнул под камень" и больше его не видел.

Отец в очередной раз машет, с крайним раздражением, рукой и уходит, не отвечая и не поворачиваясь по тропинке.
Я с собачкой покорно плетусь за ним. Вернее не совсем покорно.

Тут еще надо сказать о особенностях моего организма.
В минуту опасности я собран и спокоен, но потом, когда все позади, на меня, иногда, нападает смех.
Смеюсь и не могу остановиться. Истерика? Возможно.
Понимаю, что ситуация трагическая: уплыл весь наш "улов", обильно политый потом.
Но не только это, ведь еще уплыл хороший добротный, хоть и не новый, рюкзак, папины часы Электроника, куртки-штормовки (кто ж прыгает через реку в стесняющей одежде), ножи от знакомого слесаря, плетеная корзинка и собачий поводок - модный подарок из Германии. Сейчас это кажется барахлом (хотя цены на хороший рюкзак - ого!), но во времена пустых прилавков (и кучей денег на сберкнижке): иди - попробуй купи, все надо было "доставать".

Эти грустные мысли, думаю, проносились в голове моего отца, как он будет рассказывать маме о потере снаряжения, и грибов, а я шел сзади и гоготал "дурниной". Я не мог остановиться:-) Никакая трава или комедийная игра актеров не сравнится с юмором реальной жизни. Как я избежал участи сына И.Грозного - до сих пор не понимаю, повезло мне, что папа отходчив. Да и что делать, кроме как с юмором встретить очередную невзгоду?

В горах обычно редко кого-то встретишь, но тут как назло встретили и чабана: "Собачку привяжи - мои овцы разбегаются", и знакомого-грибника: "Чего это вы сегодня пустые?", и даже процессию каких-то туристов-геологов. Первой шла навстречу нам красивая сиськастая девушка, и с удивлением смотрела на двух дураков с собачкой на алюминиевом проводе, идущих под дождем в одних рубашках и налегке.

Самый волнительный диалог нас ждал дома.

Мама: "Ну привет, а я вас давно жду: промокли? Такой дождь, давайте сюда грибы!"
Папа: "Ничего нет..."
Мама: "Да ладно шутить, если бы ничего не было, вы бы раньше вернулись"
Папа: "И ножи мы потеряли..."
Мама: "В смысле?"
Папа: "Ну они были в рюкзаке, а он уплыл вместе с корзинкой..."
Мама: "Так вы и рюкзак потеряли????"
Папа: "И часы мои тоже."
Мама: "Это все?!"
Папа: "Нет, еще собачий поводок и куртки. Уплыли в Каспийское море."

... дальше читателю будет не очень интересно, так как было повторение только что рассказанной истории с несправедливыми обвинениями в душевной неполноценности...

5.

В каждом человеке сочетается дурь, авантюризм и разум, но почему первой всегда бывает дурь.
Итак. Живу в Германии. В гости приезжают друзья. Решаю, наконец, провести долгое время откладываемый мини-ремонт и заменить ковровое покрытие (по немецки - тепих). Ближайший магазин, где торгуют тепихом, оказывается на расстоянии примерно 18 км от дома. Когда приезжаю туда и пытаюсь заказать машину для его доставки, то выясняется, что на следующую субботу она уже расписана, а в течение недели ее придется ждать дома около четырех часов. Принимается решение вести его на велосипеде. Заезжаю на работу, беру на всякий случай двухколесную тележку, вдруг понадобится. Возвращаюсь назад и покупаю покрытие.
Когда рулончик длиной 4 м, диаметром сантиметров 30 и весом килограмм в 40 вывозят на двух тележках, в груди холодеет. Понимаю, что дурь подставила подножку и сегодня я натрахаюсь до вечера досыта. Гружу эту сигаретку на велосипед, привязываю к седлу и потихоньку трогаюсь. Эпизодически, возвращая покупку задом в исходное положение, и пройдя километра четыре понимаю, что путешественника Конюхова из меня сегодня не получится.
Аккуратно сгружаю поклажу. На ум приходят имевшие в моей жизни место героические случаи доставки негабаритных грузов: перевоз на другой берег достаточно широкой реки Оки велосипеда, гитары и двух бутылок вина на плотике из надутого полиэтиленового рукава – покрытия для теплиц; транспортировки из Подмосковья на Северный Кавказ шестеркой – Ладой с прицепом рамы длиной под пять метров для разбитой мной там грузовой Газели.
Ищу решение. Один конец тепиха привязываю к тележке, а другой к багажнику велосипеда. Трогаюсь. Только колесики на тележке при нормальной скорости громыхают и поскрипывают. Представляю изумление немцев водителей при виде этого четырехметрового автопоезда. Полиции не боюсь, потому как маловероятно, что в законе о штрафах они заложились на такого придурка как я, и на такой прицеп. Значит, будет только внушение.
Пролетаю на крейсерской скорости оставшийся путь. Остается последнее действие – поднять сверточек на третий этаж. Но опытным путем выясняю, что он разворачивается и протаскивается по лестничным пролетам только под строго определенным углом. Становлюсь похожим на муравья из любимого в детстве мультика ’’Стрекоза и муравей’’. Я к нему то слева, то справа, то отогнуть, то подогнуть. В борьбе с лестничными маршами проходит еще полчаса. Но последнее испытание подготовили двери входа в коридор. Через них пройти не могу ни при каких условиях. Разворачиваю покрытие на лестнице и изгибаю буквой п. Из последних сил протаскиваю этот кулек в свою квартиру.
Сажусь с бутылкой пива на доставленный груз и начинаю рассуждать. А нужно мне все это? И какую комбинацию из дури и авантюризма подготовит мне жизнь в следующий раз.

6.

В 90х у меня была телемастерская в провинции. А провинция имеет свою специфику...
Как - то прихожу на работу , а у двери уже ждут парочка деревенских мужичков. Привезли на тележке в ремонт старенький ламповый цветной ТВ , замотанный в одеяло. Затащили его вместе с телегой в мастерскую и просят..сегодня бы починить , а то сериал какой - то идёт..Мой мастер Витя щёлкал это старьё , как семечки , и пообещал мужикам , что после обеда их ящик будет готов. Мужики ушли , а Витя начал раскручивать этот гроб...

Починил , и поставил на прогон. После обеда пришли мужики. Они где - то хорошо хапнули , и еле стояли на ногах. Мы с Витей погрузили их гроб на тележку , и мужики отправились к себе в деревню...
Прошёл где - то час..И вдруг открывается дверь. Стоят эти оба мужика мокрые с ног до головы..Как оказалось , переходя мостик , они навернули свою телегу вместе с телевизором в речку. Пытались вытащить , но берег был крутой...Робята..помогите..взмолились мужики...

Мы поржали , но помочь не отказали...Мужики бросились назад , а мы с Витей закрыли мастерскую , сели в машину и поехали к мосту...Подъехали..посмотрели. ТВ остался в телеге..был привязан , но вытащить телегу на крутой берег было сложно...

Я подогнал машину задом к берегу , вытащил буксир...длины не хватает. А тут уже и народ поглазеть собрался..Я и кинул клич...мужики...несите верёвки и буксиры ..у кого есть...Связав штук пять буксиров , я приказал хозяевам телевизора лести в воду , цеплять телегу , и поддерживать , когда тащить буду...Мужики полезли , и через несколько минут ТВ с телегой оказались на суше...

Работать то будет..спрашивают мужики...Обступивший народ заржал...А хрен его знает..отвечаю..Отвезу в мастерскую..посмотрим...приходите через пару дней..

Я примотал ручку телеги к фаркопу , и потихоньку потащил свой груз в мастерскую. Притащил.
Занесли мы с Витей этот гроб , развернули и повесили сушиться одеяло..Внешне гробик выглядел абсолютно целым...
Сняли заднюю крышку , вылили воду..Кин вроде цел...Поставили на стол , поснимали блоки и развесили как бельё..на просушку...

На следующее утро Витя взялся гроб собирать...Собрал , и начал потихоньку включать...И - о чудо...ящик заработал...
Я признаться - не ожидал , что всё окажется так просто...Крепкие же телевизоры в СССР делали...

А через день приходит баба - хозяйка телевизора..Увидев свой работающий телевизор , она аж запричитала от радости..Думала , что без своей "просто Марии" теперь останется. Назавтра приехала телевизор забирать сама. Расплатилась с нами щедро , плюс к тому принесла нам полную корзину клубники и литровую бутылку водки в подарок.

Вот такая специфика работы в провинции...